Джон Перкинс Шаманские техники личностных изменений. Опыт превращений

Я тоже нес копье. Оно было сделано лично для меня одним из шаманов ради «изгнания дьявольских воинов, которые разрушают леса». Хотя подарок был исключительно символическим, и речь никоим образом не шла о физическом убийстве лидеров нефтяных компаний, это копье, тем не менее, было настоящим боевым оружием. Около пяти футов в высоту, как и все боевые копья, оно предназначено не для метания, а для колющих ударов. Украшено кроваво-красными перьями тукана, и широкое острие — убийственно острое. Я нес вещь, которой было не место в салоне пассажирского «Боинга».

Днем раньше некоторые из моих спутников поспорили, смогут ли пронести копья в салон самолета. Было бы очень тяжело с ними расстаться, пусть даже на время. Один мужчина облепил наконечник полосками мокрой бумаги, на которую намотал красную бандану, чтобы копье выглядело, по его выражению, как «посох путешественника». Женщина привязала домотканую материю к копью, обернула ее вокруг древка, благодаря чему копье стало выглядеть как свернутый флаг. Кто-то нашел обрывок резинового шланга на помойке, недалеко от места, где мы провели ночь, и ухитрился втиснуть длинное тонкое копье прямо внутрь.

В автобусе на пути в аэропорт я взял микрофон. Высоко подняв свое копье, я сообщил, что превращу его в стебель тростника и пронесу на борт. Не знаю, что заставило так сделать, но меня переполняла уверенность, что все получится. Мои слова вызвали всеобщий смех. И я заявил, что это не шутка, что не буду ничего делать, чтобы замаскировать или спрятать копье.

— Настоящая проверка для Меняющего облик, — сказал я, пожалуй, с излишней бравадой.

Теперь, снова оказавшись в аэропорту Кито, я встретил тех же работников, или, по крайней мере, очень на них похожих. По обыкновению, я позволил всем пройти до меня. Одно за другим копья изымались, владельцам выдавали багажные бирки и заверяли, что они смогут забрать свое имущество в аэропорту Майями.

Подошел к столу и я. Сотрудники службы безопасности перерыли рюкзак, но меня пропустили. Спутники изумились, когда я гордо вошел в посадочную зону с острым копьем в руках.

— Ну уж в самолете обязательно обратят на тебя внимание, — усмехнулась какая-то женщина.

Но я совершенно не удивился, когда через полчаса без всяких проблем прошел мимо контролерши, которая проверяла посадочные талоны и размер ручной клади при входе в самолет, а потом мимо еще троих женщин, сопровождающих рейс. Одна из них посмотрела прямо на копье. Потом посмотрела на меня и широко улыбнулась:

— Вы поднимались на гору Чимборазо? Я спокойно кивнул и пошел по проходу.

Мастер Манко, обучавший на протяжении многих десятилетий лучших шаманов-кечуа, всегда отклонял мои приглашения приехать в Соединенные Штаты, говоря, что у него нет никакого желания надолго оставлять духов гор. Я учился под руководством Манко многие годы, а недавно он начал учить Джессику, что оказало на него сильное влияние. Видимо, он изменил свое мнение о поездке в Соединенные Штаты.

Сначала он говорил, как важно донести философию шаманизма, пронизанную почтением к Земле, до молодых людей Северной Америки. Затем стал размышлять о сооружении моста обмена опытом между Югом и Севером. Он рассказывал Джессике легенды о «Кондоре Юга» и «Орле Севера», вступивших в союз во времена пятого Пачачути.

И вот однажды, когда мы были у вулкана Котопакси, он с улыбкой повернулся ко мне.

— Опыт — это все, — сказал он. — Я должен узнать землю Орла. Джессика тщательно готовилась к его визиту. Она расставила хуака, цветы и растения в горшках по комнате, предназначенной для него, и развесила вышивки кечуа, чтобы он чувствовал себя как дома. Винифред заметила, что дом уже давно украшен сувенирами из Анд и Амазонии, коврами и глиняными изделиями кечуа, серебряными и золотыми изображениями мамы Кильи и Инти, колокольчиками шуаров, ожерельями и копьями, духовыми трубками ачуаров. Но это никак не повлияло на решение Джессики.

— Его комната должны быть особенной, — сказала она. Когда он приехал, она даже приготовила чай из листьев старого дуба, растущего позади нашего дома. Это удивило меня, потому что, хотя я часто общаюсь с ним, чтобы получать энергию и исцеляющую силу, я никогда прежде не видел, чтобы из его листьев делался чай. Когда я спросил, где она этому научилась, она сказала, что действовала по наитию.

Это была первая поездка Манко в Соединенные Штаты, но асфальт, пробки, грязный воздух и шум, казалось, не пугали Манко. Он подошел к небоскребу, осторожно к нему прикоснулся и заявил: «Прекрасный дух, очень женственный, как Котопакси». Он принял все и принес ощущение гармонии и единства. Мы были рады видеть, что его радость не зависела от обстановки в Эквадоре.

Первый день Манко в нашем доме был посвящен сеансам исцеления. Я сообщил нескольким близким друзьям о его приезде. Эта информация быстро распространилась. В тот день он совершил двадцать семь исцелений, используя шаманские техники, которыми владел в совершенстве. Некоторым он прописал отвары и ванны из трав, подобных тем, которые в свое время рекомендовал Винифред.

По окончании сеансов я напомнил, что многие эти растения неизвестны во Флориде. Он предложил на следующий день провести еще несколько сеансов.

Ранним утром, пока Джессика не ушла в школу, он пригласил ее на прогулку. Винифред, Джессика и я культивировали почечуй. Кроме растений, часто встречающиеся в садах Флориды, — таких, как апельсины, грейпфруты, бугенвиллии, манго и авокадо, — у нас были виды, которые соседи считали экзотичными. Например — дурман, аяхуаска, страстоцвет, красный жасмин, красное дерево, кактус Сан-Педро, финиковая пальма и уж совсем редкое дерево — джигер.

Манко нашел в саду растения, которых я даже не замечал. В отличие от большинства жителей Флориды, мы не использовали удобрений, инсектицидов и даже воды (все поливал дождь). Когда мы купили дом, нам досталась и сложная подземная система орошения. Но мы никогда ее не включали. Поэтому трава на лужайке высохла, а выросла ее природная разновидность, которую соседи называли сорняком. Среди этой «низкопробности» Манко нашел несколько лекарственных трав, с которыми был хорошо знаком. Однако большую часть всего растущего в нашем саду он видел впервые в жизни.

— Теперь, — сказал он Джессике, — ты узнаешь, как говорить с неизвестными травами, чтобы их узнать. Шаг первый: ты должна быть ими.

Остаток дня Манко провел, совершая психонавигационные путешествия к духам различных растений. После того, как Джессика ушла в школу, я подошел к нему. Спросил, узнали ли они с Джессикой что-нибудь важное.

— Очень много, — заверил он меня. Сказал, что чай из листьев дуба, который приготовила Джессика, может использоваться для лечения раздражений кожи, особенно тех, которые возникли из-за других растений, и что они выяснили это с Джессикой вместе.

Я спросил, как это у них получилось. — Просто присядь здесь, около этого маленького цветка, — сказал он, указывая на небесно-голубой вьюнок. — Позволь его духу слиться с твоим. Объедини ваши энергетические поля.

— Разве это не форма превращения? Он признал, что так оно и есть, добавив: — Ты должен освободиться от человеческой брони, которую мы все носим. Все, что ты должен сделать, — прийти к растению и быть им. Так ты узнаешь его секреты.

Я попытался следовать его указаниям, но это было нелегко. Вмешался ум. Я знал, что маленький цветок содержит вещества, близкие к тем, которые используются для синтеза ЛСД, мощного галлюциногена. Эта крупица книжного знания, казалось, мешала мне отправиться в путешествие вслед за Марко. Но любопытство разыгралось. Я заметил, что не перестаю думать о том, что же ему удалось узнать.

— Уау! — воскликнул он. — Шибко сильно для такого маленького цветочка. Он для мечтаний. Заслуживает уважения. Нужно провести с ним много времени, прежде чем рекомендовать его кому-либо.

Он с любовью погладил цветок. После обеда мне нужно было возвращаться в офис, чтобы сделать несколько телефонных звонков и разобраться с некоторыми вопросами. Манко продолжил работать в саду. К вечеру я решил сделать перерыв.

Я обошел вокруг дома в поисках Манко, но нигде его не нашел. Я зашел в дом, покричал, проверил ванную, снова обошел вокруг дома. Его нигде не было. Подумав, что он решил прогуляться по улице, я вернулся в офис.

Но что-то меня тревожило. Мы жили на тихой улице. Не так уж много мест на ней, куда мог бы отправиться Манко. Я решил, что надо отправиться на его поиски и еще раз обыскать все возле дома. Вдруг краем глаза я уловил какое-то движение. И тут его увидел. Он, казалось, вышел из высокой финиковой пальмы, которая растет на углу усадьбы. Я поспешил к нему, радуясь, что нашел, и спросил, где он был.

— Да тут, — улыбнулся он. — Не может быть! Я два раза обошел это дерево за последние пятнадцать минут.

— Именно здесь, — повторил он, — в этом дереве. Я не смог сдержать улыбки. — Ты освободился от своих доспехов. Он упал на колени и расхохотался как ребенок. В конце концов, он пришел в себя и, вытирая выступившие на глазах слезы, посмотрел на меня.

— Я освободился от доспехов. За ужином Винифред слушала истории о растениях и откровения Манко о том, что он изобрел шесть новых чаев и пять смесей для ванн. Потом призналась, что и у нее есть что рассказать. Объяснила, что инженер, с которым она работает, вложил деньги в маленькую фирму в Англии, занимающуюся разработками в области лекарств. Сегодня он получил факс, в котором говорилось, что компания выпускает новую лечебную мазь против ожогов ядовитого плюща. Он повернулась к окну.

— Главный ингредиент — кора дуба.

Глава 13

ПРЕВРАЩЕНИЕ СМЕРТЕЛЬНОГО ВИРУСА

Прежде чем исчезнуть, шаман Китиар наказал нам изменить своих людей. Он сказал, что следует привести как можно больше людей, чтобы они учились у шуаров, а затем вернулись на родину и учили других. Он предсказал свой уход из этого мира, хотя в то время никто из нас не был достаточно проницателен, чтобы полностью понять значение сказанного им. Но он ушел именно так, как предсказывал: превратился в летучую мышь и улетел.

Теперь, когда Китиар исчез, мы с Раулем чувствовали, что обязаны исполнить его волю. Он был великим учителем, примером для подражания. Он был для нас отцом и братом. Мы не только верили, что должны выполнить его последние наставления, мы знали: он понимал то, что для нас пока оставалось непостижимым. Разве могли мы сомневаться в его словах? Нас подталкивало еще кое-что, и я уверен, что Рауль чувствовал это так же, как и я, хотя мы никогда этого не обсуждали. Мы боялись, что если ничего не сделаем, то это вызовет его гнев. Эти опасения не имели ничего общего со здравым смыслом, однако то, что мы пережили, не оставляло сомнений в его могуществе.

За три года работы мы привели шестнадцать групп в Амазонию и Анды, общим числом двести тридцать человек. Это был уникальный опыт не только для этих людей, но и для нас. (Описания многих случаев исцеления можно прочесть в моей книге «Мир таков, каким вы видите его в своих мечтах».) Кроме того, все это время я лично работал с шаманами в Андах и в Амазонии. Я чувствовал, что превращение становится частью моей жизни. Иногда я размышлял, не зашел ли слишком далеко. Много раз боялся, что начинаю терять рассудок и способность различать различные уровни реальности.

В 1994 году Сара, мой давний друг и жена моего университетского товарища, подхватила какой-то загадочный и смертельно опасный вирус. Для нее и всех нас это оказалось большой неожиданностью. Уильям, ее муж, сидел за столом в своем офисе на Палм-Бич, когда однажды во второй половине дня ему позвонил кардиолог, которого он никогда прежде не знал. Кардиолог сообщил, что Сара срочно направлена в больницу ее семейным врачом, который проводил профилактический осмотр. В приемном покое выявили, что ее грудная полость наполнена инфицированной жидкостью. Рентгенолог даже не смог разглядеть на снимке ее сердце и легкие.

Сару много раз подвергали тщательным и часто неприятным осмотрам. Тесты показали, что жидкость появилась из-за редкого вируса, о лечении которого ничего не было известно. Врачи, работающие в больнице, опустили руки и через десять дней отправили Сару домой без какой-либо надежды на выздоровление. У современной науки не было лекарства. Перед Днем Благодарения врачи предупредили Уильяма, что он и их десятилетняя дочь, скорее всего, будут встречать праздник вдвоем.

Сара, тридцатишестилетний руководитель в строительной компании, никогда не разделяла интереса мужа к шаманизму. В целом, женщины проявляют в изучении подобных вещей больше энтузиазма, чем мужчины, однако из двух супругов именно Уильям в свое время присоединился к одной из моих групп и отправился в Эквадор, пока Сара была дома, занимаясь карьерой и воспитанием дочери. Теперь она утверждала, что этот вирус принес с собой Уильям. Доктора заверили, что это было крайне маловероятно; они объяснили, что взрослые практически никогда не являются носителями подобных вирусов в отсутствие признаков заражения, и, кроме того, между его возвращениям и ее болезнью прошел целый год. Возникновение болезни было просто необъяснимо.

Однажды ночью, когда Винифред и Джессика спали, я вышел из дома. На небе ярко сияли звезды. Воздух был влажным после дождя, и запах прелой листвы напомнил мне об Амазонии. Я подумал о той ночи в доме у Китиара. Я почти видел, как он сидит на своем табурете около огня, одним своим видом вселяя в меня веру и смелость.

Я так хотел, чтобы он был со мной сейчас. Пока я смотрел на небо, мое внимание привлекла одна из звезд. Она казалась большей, чем все остальные. Смотря на нее, я был поражен, увидев, что она постепенно приобретает синеватый оттенок. Внезапно она сверкнула. Сначала я подумал, что это я моргнул. Затем это случилось снова. Я прищурился. Теперь я видел, что мерцала не звезда, я некий объект двигался на ее фоне, затеняя ее. Я сосредоточился на этом движении. Звезда исчезла на мгновение, как будто закрытая крыльями. Я ни секунды не сомневался. Летучая мышь! Первая, которую я увидел около нашего дома.

Я с трудом мог поверить своим глазам, однако так оно и было. Когда мои глаза привыкли, я наблюдал за тем, как она летает вокруг старого дерева в нашем дворе. Я был тронут, поражен и несколько напуган. «Китиар», — сказал я, даже не успев ничего подумать.

На следующее утро позвонила Сара и попросила прийти к ней, чтобы поговорить. Когда я пришел, она сидела в своей кровати. Она была бледна и казалась очень хрупкой, почти как ребенок. Вокруг нее была какая-то аура умиротворенности. Я вспомнил о разговорах с Вьехо Ицей об энергетических телах и аурах. Когда я присел рядом, с чашкой кофе, приготовленного Уильямом, она спросила, могу ли я попробовать шаманские методы лечения, чтобы помочь ей. Ее просьба застала меня врасплох, но, разумеется, я не мог отказаться. Я согласился провести исцеление, объединив техники, которым научился у Китиара и других шуаров, с техниками шаманов-кечуа из высокогорья Анд.

Многие годы мои учителя повторяли, что вовсе не мы, люди, являемся настоящими целителями. Каждый из них повторял своими словами одну и ту же мысль: «Всякое исцеление приходит от Пачамамы, Матери-Земли. Я просто проводник. Каждый обладает этой способностью, если войти в мечту Пачамамы. Будьте открыты истинным желаниям пациента и позвольте Вселенной сделать все остальное». Я слышал это от шаманов Индонезии, Египта, Ирана, Италии, Таиланда, Мексики, Панамы, Бразилии, Гватемалы, Перу, Боливии, Эквадора.

— Детали ритуала, конкретные техники, — снова и снова слышал я, — могут быть какими угодно, если они помогают соединить пациента с силами природы.

Когда Сара легла, я спросил, чего она хочет. — Жить, — сказала она. — Провести больше времени со своей семьей в этом прекрасном мире.

Я постарался деликатно выразить предположение о том, что, возможно, пришло время двигаться дальше. Она слегка улыбнулась, но твердо сказала:

— Я в это не верю. Я знаю, что должна еще многое сделать. Именно это мне и нужно было услышать. Я попросил ее лечь на спину и полностью расслабиться, ощутить тело стекающим в землю. Вышел на улицу и сорвал несколько веточек с трех деревьев: красного дерева, дуба и бругмансии.

Вернувшись обратно, я зажег свечу рядом с кроватью, поставил миску с водой, положил небольшой камень, который дал мне Вьехо Ица, и начал водить листьями по ее телу, поместив рядом с ней символы всех четырех стихий.

Я двигал ветками в ритме пения Китиара, которое слышал у себя в голове так ясно, как будто он сидел рядом. Я чувствовал глубокое сострадание к Саре и любовь к ее мужу и дочери. Призвал на помощь Китиара, Вьехо Ицу и некоторых других шаманов. Попросил Пачамаму сделать то, что будет лучше для Сары. Я чувствовал единство со Вселенной, освободился от мыслей и эмоций, открывшись всему, что бы ни случилось.

Около сердца Сары материализовался маленький светящийся синий шарик размером с гальку. Мне в голову закралась мысль, что это всего лишь игра воображения. Я быстро отбросил эту мысль и вернулся к роли наблюдателя. Шарик вырос до размера теннисного мячика. Он не был похож на твердый объект, казалось, он состоит из какой-то жидкости и слегка вибрирует. Он медленно двигался по ее груди. Я чувствовал, что он что-то ищет. Захотелось проникнуть в него своим сознанием, однако что то подсказало, что не следует поддаваться этому искушению. Я еще более усердно стал водить ветками по ее телу. Цвет шара сменился на темно-синий, почти черный, и у него появились два отростка, которые начали двигаться в такт с моими руками. Они росли и уплощались, пока не стали крыльями. Шар превратился в летучую мышь. Она рванулась вперед, затем вниз, и я понял, что она пьет жидкость, которая угрожала жизни Сары. Это тоже пришло ко мне в форме интуитивного знания. Затем мышь пролетела мимо меня прямо к открытому окну. Сидя снаружи на подоконнике, она совершала резкие, дергающиеся движения. Я понял, что она избавлялась от жидкости, которую извлекла из Сары.

Летучая мышь повторила этот процесс шесть раз. В какой-то момент я начал чувствовать себя глупо. Я подозревал, что просто придумываю все происходящее. Гадал, о чем в этот момент думала Сара. Затем я сказал себе, что не должен терять веру, так как это сделает исцеление невозможным. Но не мог ничего поделать, мое рациональное «Я» вышло на первый план. Я встал и пристально посмотрел на Сару. Ее глаза были закрыты. Казалось, она спала. Я сел обратно и крайне удивился, заметив, что ни изменение моего отношения к происходящему, ни даже мои действия никак не повлияли на летучую мышь. Исцеление продолжалось. Я был поражен этим открытием и почувствовал облегчение.

Затем вдруг летучая мышь уменьшилась в размерах и опять приняла форму шара, который сжимался до тех пор, пока не исчез.

— Уау! — воскликнула Сара. Она села и посмотрела на меня. — Я чувствую себя намного лучше. Что ты сделал?

— Ничего, — признался я. Я сказал ей о шаре энергии, который превратился в летучую мышь. За

тем рассказал во всех подробностях историю о Китиаре и том, что вчера вечером видел рядом с домом летучую мышь.

— Я ничего не делал, только смотрел. В итоге я признался, что не до конца уверен в том, не было ли все произошедшее всего лишь плодом моего воображения.

— Месяц назад я бы согласилась, что это всего лишь галлюцинация, — сказала она. — Но я знаю, что мне стало лучше.

На следующий день рентгенолог это подтвердил. Большая часть жидкости исчезла. Он был поражен. Они с кардиологом лишь пожали плечами.

— Иногда подобное действительно происходит, — сказал Уильяму кардиолог. — Человеческое тело поражает своей способностью самостоятельно противостоять инфекциями. Посмотрим, как будут обстоять дела через неделю.

Мы провели еще три сеанса исцеления, устраивая после каждого день отдыха. Каждый раз происходило то же самое, что и во время первого сеанса. Хотя Сара целую неделю не проходила обследования, она была уверена, что полностью исцелилась. Уильям был настроен более скептически, возможно, потому, что не хотел позволять себе надеяться.

В решающий день ярко светило солнце. Я пришел к Саре, и после утреннего кофе Уильям повез ее в больницу. Результаты были поразительными. Жидкость полностью исчезла. Врачи не знали, что сказать. Еще через две недели Сара полностью поправилась. Врачи были в такой растерянности, что посоветовали ей из Палм-Бич во Флориде отправиться в Рочестер в Миннесоте, в известную клинику Майо на обследование.

За пять дней до Рождества в клинике Майо были просмотрены все старые рентгеновские снимки Сары и анализы, проведены некоторые собственные исследования, и было вынесено единодушное заключение, что произошло чудо. Тот факт, что это случилось, зафиксирован в официальных документах больницы Палм-Бич Гарденс и клиники Майо.

Примерно через месяц после Рождества мне позвонил мой друг и издатель Эхуд Сперлинг. После того, как его издательство опубликовало мою первую книгу «Жизнь без стресса», я взял его с собой в путешествие по земле шуаров.

Он хотел знать, можем ли мы снова отправиться в джунгли Амазонки. — На этот раз, — сказал он мне, — я хотел бы встретиться со старым охотником за головами, о котором ты говорил.

— Тому, который убил больше врагов, чем любой другой из его соплеменников?

— Точно. Мне кажется, ты называл число тридцать три. — Да, именно так мне сказали. Его зовут Тампур. Я никогда не встречал его лично.

— У тебя еще есть время, — сказал он, немного помолчав. — А что насчет ачуаров? Можем ли мы встретиться с ними?

— Я уверен, что да. Там сейчас Хайме. Но это будет нелегко. И довольно опасно.

— Насколько опасно? Я кратко пересказал ему историю исчезновения Китиара. Затем напомнил, что ачуары были злейшими врагами шуаров, несмотря на все сходство их культур и общие традиции.

— Ты хочешь отправиться к человеку, который убил больше ачуаров, чем любой из ныне живущих людей, провести с ним несколько ночей, а затем отправиться в земли его врагов?

— Я думал, что войны между охотниками за головами окончены. — Не совсем. Я рассказал, что всего три месяца назад около тропы в джунглях были найдены два обезглавленных тела шуаров. Случившееся открыло раны старой кровавой вражды между двумя племенами.

— Но не слишком ли Тампур уже стар? — Говорят, ему около девяноста лет. И что его могущество неимоверно! — Черная магия? — По крайней мере, именно это я слышал… — Как может писатель вроде тебя упустить такую возможность? Если ты не встретишься с ним сейчас то, возможно, тебе никогда уже не представится шанс!

Мой друг (хотя в тот момент он играл, скорее, роль издателя) вовлек меня в это приключение. На следующее утро я позвонил в Эквадор, и за неделю все было организовано. Рауль, Эхуд и я отправлялись в глубь джунглей, чтобы встретиться с Тампуром.

Нас сопровождала женщина из племени шуаров по имени Таю, которая стала нашим гидом, переводчиком и, что еще более важно, своего рода пропуском. Мы понимали, что нам нужен сопровождающий из племени шуаров, и что женщина вызовет меньше враждебности. Я хорошо знал Таю, она была красивой молодой женщиной, окончившей Католический университет в Кито. Мать обучила ее исцелению при помощи трав. Я был доволен выбором и польщен, что она согласилась сопровождать нас. Рауль сказал, что она была в восторге от возможности навестить Тампура, «дедушку», которого она не видела много лет. Желая записать его истории и песни, она попросила, чтобы мы взяли диктофон.

— Я опередил тебя, — сказал Эхуд. — Я купил цифровой рекордер специально для этой поездки. Компактный и с очень хорошим качеством записи. Прекрасная целительница и страшный охотник за головами… у нас должно быть настоящее приключение!

Глава 14

ШАРЫ ЭНЕРГИИ

Наша одномоторная «Цессна» летела около часа через изморось девственного тропического леса. Я сидел рядом с пилотом, Эхуд и Таю — позади. Рауль — среди наших рюкзаков и спальных мешков.

Облака клубились вокруг, иногда полностью закрывая обзор. Когда они немного расступились, глазам предстал удивительный пейзаж. Ничего подобного я никогда не видел здесь. Возможно, сказал я себе, это просто воображение. Может быть, дело в репутации человека, с которым мы собираемся встретиться, или в том, что мы отправились в самое сердце джунглей, куда почти никогда не ступала нога чужака.
Из самолета кроны деревьев казались бесплотными, туманными, и их листва больше походила на дым. Они казались нереальными, размытыми.

Некоторые деревья возвышались над остальными, похожие на древних колдунов со спутанными волосами, чьи длинные узловатые руки тянулись, чтобы схватить наш маленький самолет.

Однако я не чувствовал угрозы. Скорее, ощущал, что меня манят или искушают, как сирены своими песнями заманивали Одиссея. Мне хотелось выпрыгнуть из самолета. В голову пришла мысль, которая показалась смешной: быть может, стоит привязаться к сиденью? Затем я понял, что уже сделал это с помощью ремня безопасности. Я несколько раз оборачивался и видел, что Таю и Эхуд оживленно разговаривают. Хотя она не говорила по-английски, но многое понимала. Мы вышли из облаков. Следующее, что я помню, — мы приземляемся на взлетной полосе в племени Тампура.

Выбравшись из самолета, я почувствовал солнечный жар. Солнце почти сбило меня с ног. Я оглядел просеку. Деревья, ограничивающие ее, были огромными, самыми большими из тех, что я видел за всю свою жизнь. Как древние горгульи, защищающие пещеру мага, они отбрасывали гигантские тени на грязную дорогу.

Таю повела нас к навесу около взлетной полосы. Подошли три женщины шуарки с флягами чичи. Я сразу взял флягу и понял, что обязан выпить. Три женщины твердо решили продемонстрировать качество своего напитка. Зная, что они дочери или невестки Тампура, никто из нас не решился отказаться. Когда я опустошил флягу и возвращал ее назад, то посмотрел в сторону леса. И увидел какое-то движение, неясную тень, скользнувшую вдоль плотной стены растительности. Возможно, на меня повлияла чича, но Таю тоже что-то заметила.

Вдруг я услышал голос, строгий и мужественный. Возник образ мужчины в черном костюме, стоящий перед телевизионными камерами.

— Чтобы избежать искушения, я никогда не позволяю себе ехать в машине с женщиной, если нет кого-то третьего. Никогда. Даже с моей секретаршей. Никогда не обедаю наедине с женщиной.

Голос был знаком, но я не мог определить, кому он принадлежит. Я сел. Костер ярко горел, казалось, все спали. Я так хотел, чтобы Таю проснулась, посмотрела на меня, заговорила. Страстно желал услышать ее голос. Снова услышал мужской голос и на этот раз вспомнил, кто это. Проповедник Билли Грэхем, дающий интервью на национальном телевидении. Репортер спросил преподобного Грэхема о том, приходилось ли ему бороться с искушениями.

Я улегся обратно, испытывая облегчение от того, что понял, откуда взялся этот образ. Блики огня отплясывали на соломенной крыше над головой. Судя по всему, Билли Грэхем обращался непосредственно ко мне. Избегай ситуаций, в которых могут возникнуть искушения. Я похвалил себя за то, что между мной и Таю был костер. Закрыл глаза.

Затем увидел, как на меня надвигается лицо Таю. Ее мягкая улыбка заставила снова задуматься, пересмотреть свои выводы. Почему я должен хвалить себя за то, что избегаю ее? Она прекрасный человек, мудрый учитель. Моя реакция выросла из другого чувства, очень коварного — чувства вины. Я понял, что слова Грэхема являются манипулятивным инструментом нашей культуры, которая спекулирует на чувстве вины, чтобы нас контролировать. Никогда не оставаться наедине с женщиной! Что стоит за этой фразой? Такой подход отделяет людей друг от друга точно так же, как научная система создала непреодолимую пропасть между биологическими видами.

Тогда я вспомнил историю про Еву и змея-искусителя. Дьявольская женщина, дьявольская природа. Как рождаются подобные идеи? Что внутри нашей культуры возводит эти препятствия, подавляет все естественное и мешает ценить наши природные аспекты? И что заставляет считать, что мы вправе навязывать эти идеи и ценности другим?

Осознав, что нужно поспать, что я не смогу сейчас ответить на все вопросы, я замедлил свой внутренний ритм, чтобы перестать об этом думать. Постарался найти образ, который помог бы заснуть, и вернулся к истории Тампура о любви, празднике, мужчинах и женщинах, собирающихся провести ночь вместе. Передо мной проплывали образы. Подобно призракам, они выплывали из леса — шуары всех возрастов выстраивались для ритуала блаженства. Я почти не удивился, увидев собственное лицо в обеих шеренгах танцоров, женской и мужской. Я чувствовал себя умиротворенным и довольным.

Я заснул. Но осознавал треск костра, звуки леса, окружающие меня, Тампура и его семью, Таю, ночь… и все же я спал, как будто границы между бодрствованием и сном растворились.

В какой-то момент я заметил, что больше не сплю. Меня тянуло в джунгли, как будто они звали меня. Взглянув на угли очага, я решил, что, должно быть, спал несколько часов. Посмотрел на Таю. Она не шевелилась.

Я лег, плотно завернувшись в спальный мешок, и сказал себе, что это просто воображение. Затем вспомнил про Голос Души, Голос Вселенной. У меня возник вопрос: что такое воображение? Не этим ли словом мы, на самом деле, называем Голос?

Я выбрался из спального мешка и встал. В хижине было темно, свет исходил только от тлеющих углей. Собака подняла голову и заскулила. Затем снова заснула. Больше не раздалось ни звука.

Я вышел наружу. На небе сверкали звезды. Между деревьями то тут, то там мелькали светлячки. Понял, что забыл фонарик, но не хотел возвращаться за ним, чтобы не разбудить никого. Я знал, где тропинка, и, в любом случае, света звезд достаточно, чтобы различать деревья. Медленно вошел в ночь, чувствуя, что меня влечет какая-то непонятная сила. Я соединил руки возле сердца и понял, что все делаю правильно.

Звуки ночных джунглей казались громче, чем раньше, как будто они были хором, аккомпанирующим Голосу. Я пытался представить себе тех, кто их издавал. Мысленно видел лягушек, жаб, насекомых всевозможных расцветок и форм, филинов и сов, маленького оцелота и горящие глаза ягуара. Замедлил шаг, но продолжил двигаться через лес.

Деревья вдруг расступились, и я оказался на поляне. Замер. Над кронами деревьев сверкнул синеватый отблеск. И еще раз. Затем он поднялся над лесом — мерцающий шар синего цвета, подобный тому, что я видел во время путешествия, которое совершил на пирамиде майя вместе с Вьехо Ицей. Он повис над верхушками деревьев. Появился еще один светящийся шар. Он, казалось, материализовался прямо из воздуха. Они оба парили рядом.

Огромные шары энергии приблизились ко мне, а затем быстро исчезли, скрывшись за плотной стеной деревьев тропического леса. Кажется, я простоял там очень долго в надежде, что они вернутся. Я чувствовал себя одновременно полным энергии и опустошенным.

Я вспомнил тот день на пирамиде майя с Вьехо Ицей, и то, как превратился в шар энергии, который из золотого стал синим и увеличивался до тех пор, пока его диаметр не стал примерно равен моему росту. Вспомнил Вьехо Ицу, который рассказал, как использовать камень-проводник, и о том, как этот камень двигался вокруг и касался энергетического шара. Вспомнил, как услышал Голос Души (теперь я понимал, что это был именно он!), говорящий, что мое желание превратиться в шар энергии — это мечта, а не фантазия. Кажется, моя мечта начала сбываться.

Я хотел бежать в джунгли за этими огнями, но что-то меня удержало. Я был уверен, что снова встречусь с ними. Наконец, я повернулся и поспешил обратно к жилищу Тампура. Я в последний раз обернулся, чтобы посмотреть в ту сторону, где исчезни синие шары. Никаких признаков.

Ничто не изменилось. Собака подняла голову, когда я вошел, и, узнав меня, помахала хвостом. Я забрался обратно в спальный мешок и некоторое время сидел, рассматривая тлеющие угли.

Позднее той ночью мне приснился сон. По крайней мере, показалось, что это был сон, хотя на следующий день, когда я рассказывал о нем, Рауль предположил, что это могло быть чем-то большим. Я медленно скользил по небу, окруженный синим сиянием, смотря на пустыню внизу. Через пески двигались люди и животные. Время от времени один из людей поднимал голову и указывал на меня. Они следовали за мной. Я чувствовал тепло, восторг, знал, что это длится уже много дней. Вдруг на горизонте увидел город. Рядом с ним была маленькая пещера. Я завис над ней. Внутри пещеры увидел людей, животных и новорожденного младенца. Люди, следовавшие за мной, вошли в пещеру. Я поднялся выше в небо, откуда мог видеть всю эту равнину, город и пещеру. От того места, где спал ребенок, расходились золотистые лучи.

Я проснулся потому, что рядом кто-то смеялся. Было темно. Когда глаза привыкли к освещению, я увидел фигуры, копошащиеся около углей. Кто-то подложил дров и раздул огонь. Пели птицы, и ночь перешла в утро, неясный туманный свет. Смех стал громче. Я сел. Вся семья шуаров была на полу: младенцы, дети, взрослые, даже Тампур. Они устроили веселую возню, играя с каким-то маленьким животным, скорее всего, обезьянкой.

Рауль присел рядом со мной. — Они никогда не становятся взрослыми, — сказал он. — Старейшины

шуаров однажды сказали мне, что вечером старики учат молодежь традициям племени, а утром дети учат взрослых игре.

Мы убрали спальные мешки и приготовились к отъезду в Капави, где ждал Хайме, работавший над проектом экологического поселения. Пока Рауль и Таю готовили завтрак, я оказался наедине с Тампуром и его правнуком-подростком, который говорил как на языке шуаров, так и на испанском. Мы втроем вышли из хижины. Я воспользовался возможностью и рассказал Тампуру о синих шарах в небе.

Слушая, он кивал головой и довольно улыбался. Когда я закончил, он произнес одно слово, которое не нуждалось в переводе:

— Китиар. — Китиар? — поразился я. — Это был Китиар? Он энергично кивнул. — Китиар. — Это не были инопланетяне? С другой планеты? — Да, да, — сказал он, помахав руками над головой. — Китиар. Другие планеты. Духи джунглей. Китиар.

Он похлопал меня по спине. Затем мне пришел в голову вопрос: — Ты знал, что я друг Китиара? Он кивнул. — Откуда? Он указал в направлении того места, где прошлой ночью были синие шары.

— Мы все едины, — сказал он. Я рассказал, как Китиар предсказал, что станет летучей мышью, что

видел ее, когда Китиар лечил меня, и о том, что случилось той ночью, когда Китиар исчез.

— Да, — уверенно сказал он. — Китиар стал летучей мышью. Теперь — синими шарами. Он есть то, что он есть.

Затем помолчал и снова похлопал меня по спине. — Не думай так много. Его руки дотронулись до моего сердца. Мы немного постояли. Звуки пробуждающихся джунглей наполняли воздух. Глядя в сторону верхушек деревьев, он медленно заговорил.

— Мы, старые шуары, можем становиться деревьями и животными. Мы знаем, что во время шторма нужно гнуться, как пальмы, чтобы не вырвало с корнем. Шаманы меняют форму и используют это против своих врагов. Научись быть шаром энергии, как твой учитель, Китиар.

Глава 15

ГОЛОСА СТАРЕЙШИН

За завтраком я рассказал Раулю и Эхуду про синие шары. Рауль был очень взволнован.

— Хайме видел их пару недель назад в Капави, где мы будем уже сегодня ночью.

Во мне проснулось недоверие. — Те же самые шары? Ты уверен? — Я так думаю. Но мы ведь встретимся с ним всего через несколько часов! Он сам может все нам рассказать.

Я почувствовал облегчение: если Хайме действительно видел эти шары, значит, они мне не привиделись. Мы поблагодарили хозяев и понесли свои сумки к взлетной полосе. Несмотря на ранний час, было уже необычайно жарко. Воздух неподвижен. Мы сложили все под навес, под которым накануне пили чичу.

Я сидел в тени, погруженный в размышления о прошлой ночи. Ватага детей, выскочив из леса, побежала к нам.

— Они услышали самолет, — удивленно покачал головой Рауль. — Как бы я ни напрягал свой слух, они всегда слышат первыми.

Самолет сделал круг, чтобы убедиться, что мы на месте, а затем опустился на грязную посадочную полосу. Посадка была настолько жесткой, что я удивился, как он не лишился всех заклепок на фюзеляже. Мы поднесли свои пожитки к самолету и забрались внутрь. Однако когда пилот нажал кнопку запуска двигателя, ничего не произошло. Он пытался снова и снова, но двигатель молчал.

— Батарея! — воскликнул он, стукнув кулаком по сиденью. Затем открыл свою дверь, достал коробку из-под сиденья и расплылся в улыбке.

— Слава Богу! Дева Мария не оставила нас. У меня есть веревка! — сказал пилот, подняв моток толстой веревки, которыми обычно привязывают яхты. — Все на выход. Мы все-таки его заведем.

Я думал, что он шутит, пока он не начал наматывать веревку на ось пропеллера. Эхуд достал видеокамеру и начал снимать происходящее. Пилот выстроил нас всех под прямым углом к самолету, всех, кроме Эхуда, которому разрешил продолжать съемку. Все крепко ухватились за веревку. Мы собирались запустить двигатель самолета так же, как я запускал мотор старой лодки на озере в Нью-Хэмпшире: вручную раскручивая маховик с помощью веревки! Это казалось нелепым.

Мы налегли на веревку. Удивительно, но пропеллер начал проворачиваться. Сначала очень медленно, а затем все быстрее. С веревкой на плечах мы побежали и услышали, как заработал двигатель. Мы стояли, ловя ртами воздух, и смотрели на солнечные блики, плясавшие на пропеллере.

После того, как мы, наконец, взлетели, я засомневался: не сошел ли я с ума. Зачем мы завели этот ненадежный самолет? Что, если двигатель решит заглохнуть прямо сейчас? Потом успокоился. Смотря вниз на верхушки деревьев, я был поражен их величием. Самые высокие росли уже сотни лет. Я вспомнил истории про короля Артура и его рыцарей, которые бабушка читала мне в детстве.

Большая старая книга с засаленными страницами, которая передавалась из поколения в поколение в семье моего отца, украшенная яркими иллюстрациями. Очень отчетливо, как будто эта книга была открыта у меня на коленях, я вспомнил картинку, на которой сэр Галахэд едет верхом через заколдованный лес на могучем скакуне. Солнце пробивается через кроны деревьев. Его плащ и сбруя его лошади ярко-красного цвета. Он смотрит вверх, на образ, ярко сверкающий на фоне бледно-голубого неба. Это Святой Грааль. Я был восхищен этой иллюстрацией и часто открывал книгу, чтобы посмотреть на нее.

Было что-то близкое и знакомое в образе Грааля, парящем над деревьями, оно, казалось, звало меня куда-то, как будто между нами существовала некая связь. В голову снова пришла мысль, которая, скорее всего, зародилась еще в детстве, когда бабушка читала мне эту историю. Точнее, это было скорее чувство, чем мысль; творение сердца, а не ума. Ощущение, что вся жизнь — это поиск. Подобно рыцарям Круглого стола, я отправился в путь в поисках чего-то божественного.

— Ты тоже видел эти шары, — спросил Хайме, как только мы приземлились в Капави.

Я чувствовал, что он испытывает такое же облегчение, как и я, узнав, что кто-то еще их видел. То, что случилось с ним, было похоже на произошедшее со мной. Шары тихо парили рядом, а затем улетели. После снились яркие сны, хотя, когда он проснулся, то не мог вспомнить никаких подробностей.

Наш разговор прервал крик. Группа мужчин и женщин-ачуаров окружила Таю. Они походили на разъяренных пчел, защищающих свой улей. Мы подбежали к ним. Двое мужчин стояли очень близко к Таю. Один толкнул ее. Хайме ворвался внутрь круга. Он обнял ее за плечи и, взмахнув в воздухе рукой, что-то прокричал. Затем резко повернулся к человеку, толкнувшему ее, и начал ему что-то говорить.

Ачуары попятились. Один из мужчин произнес небольшую речь, обращаясь к толпе. Хайме замахал на него руками. Слово взял другой, старик, до того момента хранивший молчание. Мужчины и женщины расступились, но уходить не спешили.

Старик сказал что-то Хайме строгим голосом. Слова были произнесены на языке ачуаров. Хайме повернулся к мужчине, который толкнул Таю, тот стоял в стороне и выглядел раскаивающимся. Голос Хайме звучал успокаивающе. Вдруг тот, к кому он обращался, улыбнулся, встал рядом и перевел на испанский язык слова, сказанные старейшиной.

— Она шуарка, наш враг. Мы убьем ее, если она не улетит на своем самолете обратно.

Рауль встал рядом с Таю. Он говорил, что она должна остаться, указывая, что она наш переводчик.

— Я говорю по-испански. И буду переводить для вас, — настаивал ачуар. — Она только что была у Тампура. Он убил моего отца.

Он ударил себя в грудь. Хайме отвел Таю, Рауля и меня в сторону. — Ты моя сестра, — сказал он ей, — но я думаю, что, к сожалению, тебе стоит уехать. Если останешься, твоя жизнь будет в опасности. Здесь в последнее время происходят странные вещи. Эти люди очень напуганы.

После отъезда Таю я чувствовал какую-то пустоту. Я смотрел, как самолет исчезает за деревьями, и гадал, о чем она думает. Размышлял о равновесии. Теперь мы, мужчины, остались без женщин. Хотя вокруг были женщины-ачуарки, они казались врагами. В конце концов, я тоже только что от Тампура! Мужчины без женщин, говорят шаманы, — это или мужчины на войне, или мужчины, потерявшие равновесие.

Хайме повел нас через джунгли прочь от взлетной полосы. Все мы были очень подавлены. Рауль и Эхуд заговорили о латиноамериканской истории и той роли, которую в ней сыграла церковь. Скорее для того, чтобы перестать думать о Таю, чем из любопытства, я спросил Хайме, почему ачуары были напуганы.

— Ходят упорные слухи о войне между Эквадором и Перу за нефть, Джон. Люди все время слышат выстрелы около границы. И потом… — Он помолчал и посмотрел мне в глаза. — Мы с тобой уже давно дружим. Я говорю тебе это не для того, чтобы задеть тебя, а потому, что так я воспринимаю ситуацию. Твои люди оказывают огромное давление на ачуаров.

Я спросил, кого он называет «моими людьми» и о каком давлении говорит. Он положил широкую ладонь мне на плечо.

— «Твои люди» — это гринго, брат, и они заставляют ачуаров вырубать леса. Нефтяные компании к северу отсюда просто-напросто изгнали народы ваорани, кофан и секойя. Они сожгли тысячи гектаров леса, отравили реки и вызвали эпидемии неизвестных в прошлом болезней. Ачуары все это видели.

Он повернулся и обнял меня. Затем его глаза встретились с моими. — Конечно, я знаю, что ты не один из них. Я знаю это. — Спасибо, — сказал я, с трудом улыбаясь. Мы пошли дальше. Через некоторое время он продолжил: — Теперь ачуарам трудно выжить в джунглях. Как и у шуаров, их численность стремительно растет. Вокруг вырубают леса. Здесь очень большие проблемы. Охота и собирательство больше не могут прокормить. Они знают, что рано или поздно их заставят открыть дорогу нефтяным и золотодобывающим компаниям, а также тем, кто заинтересован в красном дереве и других ценных породах. Им нужны деньги. Я пригласил тебя сюда еще и потому, что хотел, чтобы ты узнал об их проблемах и, возможно, нашел способ помочь.

Мы дошли до просеки, потом до небольшого озера. Группы мужчин-ачуаров копали ямы у берега и устанавливали столбы.

— Ачуары, — продолжал Хайме, — не нуждаются в подачках. Они хотят внести свой вклад в общее дело. Они верят, что могут многому научить всех нас.

— Я тоже в это верю, — сказал Хайме. — Они так много знают о растениях, духовности, о любви к земле и друг к другу — это, пожалуй, может послужить основой для создания школы нового типа. Где они будут рассказывать нашим людям о самих себе.

Видишь ямы? Когда дом будет построен, американцам и европейцам в нем будет очень комфортно — хорошая еда, безопасная питьевая вода, однако это будет настоящее жилище ачуаров. Это будет безопасное место, где чужаки могут чувствовать себя в безопасности и в то же время жить в единстве с джунглями.

Хайме напомнил, что эквадорские бизнесмены вложили более миллиона долларов в этот проект.

— Они сделали это, — сказал он, — ради будущего всего человечества, поверив тому, что я им сказал. Большинство из них никогда не бывали здесь. Скорее всего, они никогда и не приедут. Замысел дома и материалы принадлежат ачуарам, здесь нет ни одного гвоздя. Я просто помогаю им понять то, что может понадобиться гринго, если решат приехать сюда. Все рабочие — ачуары. Дом будет находиться в их собственности, инвесторам принадлежит лишь право аренды, согласно которому они могут использовать его в течение пятнадцати лет.

— Но у них есть свои ожидания. — У инвесторов? О… конечно. Они рассчитывают, что их вложения не только окупятся, но и принесут приличные проценты. Однако думаю, что они делают это и ради надежды, которую принесет реализация проекта. В конце концов, есть более надежные способы получить проценты с вложений.

Он помолчал. — У меня есть вера, — сказал он после паузы. — Чтобы изменить мир, мы должны изменить мечту. Мы должны верить.

— Хайме, — спросил я, — чего ты ждешь лично от меня? Как я могу помочь этим людям?

Он улыбнулся. — Просто слушай. И смотри. Открой глаза и уши. Мечтай. И не забывай, чему ты научился.

Я рассмеялся. — Так просто? Он взглянул на меня. — Это все, о чем я могу просить. Мы шли молча. Почему-то мне пришел в голову отрывок из Бхагавад-гиты. Тот живет в мудрости, кто видит себя во всем и все в себе. Тот навсегда свободен, кто выбрался из клетки эго.

Я процитировал отрывок для Хайме. Он кивнул. — Мудрая книга. Я пересказал разговор с Тампуром о Четырех Священных Сестрах. — Бхагавад-гита рассказывает, что внутри каждого есть голос, который говорит одно и то же: в действительности мы хотим не денег, славы и материальных благ, а мира во всем мире, любви, а также чистой земли, чистой воды и чистого воздуха. Мы хотим избавиться от дурных привычек и негативных мыслей, которые мешают жить в мире с собой, окружающей средой и нашими соседями.

Мы провели вечер, прогуливаясь по территории строительства и в джунглях. Затем, перед самым заходом солнца отправились к притоку реки Пастаза в месте, где часто собираются амазонские пресноводные дельфины, чтобы ловить рыбу и играть. Мы примерно полчаса ждали их появления. В тот день они не появились.

— Так бывает, — объяснил Хайме. — Это часть природы. Иногда они здесь, иногда — нет. У нас не будет клеток и оград, чтобы посетители могли увидеть жизнь дикой природы.

Два дня спустя мы были приглашены на обед с группой старейшин ачуаров. Это были те люди, которые принимали решения, определяющие судьбу их народа. Нам сказали, что они здесь уже с момента нашего прибытия, причем некоторые проделали долгий путь, чтобы встретиться с нами.

Позднее в тот день мы вчетвером отправились на встречу. В помещении вдоль стен сидели около двух дюжин людей — старейшин. Переводчик провел нас вокруг и представил каждому по очереди. Затем нам тоже дали по табурету.

Несколько старейшин произнесли приветственные речи, при этом каждый из них вставал и поворачивался к нам. Язык встречи был очень официальным. Хайме взял слово и представил нас. Он объяснил, что Рауль, который организовал финансирование для строящегося комплекса, является его партнером по экотуристическому бизнесу, что я писатель, чьи идеи достигли многих стран, и что Эхуд — издатель, выпускающий книги, оказывающие влияние на миллионы людей по всему миру.

Он прикоснулся к голове каждого из нас. — Эти люди пришли предложить свою помощь и прикоснуться к вашей мудрости.

Затем началось обсуждение. Женщины внесли фляги с чичей. Атмосфера стала менее официальной.

Многие из старейшин говорили, напрямую обращаясь к нам, я был поражен их искренностью и открытостью. Почти все говорили о той дилемме, которая стояла перед их народом. За последние десять лет все радикально переменилось. Хотя поначалу казалось, что деятельность врачей и миссионеров приносит их народу много пользы, теперь ачуары уже не были уверены в том, что перемены действительно были к лучшему.

— Сейчас выживает гораздо больше наших детей, чем раньше, — сказал старый воин. — Мы живем дольше. Но нам угрожает голод. Мы не можем прокормить семьи охотой. Слишком много людей, слишком мало добычи. Мы должны встать на колени и просить милости. Это оскорбительно. Белый человек сделал из нас рабов. Он победил нас не оружием, а книгами и лекарствами.

Он вызывающе посмотрел вокруг. Другой старейшина рассказал, как группа ачуаров вышла из джунглей и через Анды добралась до Кито, чтобы потребовать от правительства признания их права на землю. Вместе с другими коренными жителями, студентами и просто сочувствующими они разбили лагерь прямо на площади и находились там до тех пор, пока президент не обратил на них внимание. После того, как правительство даровало ачуарам право на владение одним миллионом акров, они решили, что их настойчивость была вознаграждена.

— Мы праздновали возвращение наших людей с красивыми бумагами, — сказал старейшина. — А через несколько месяцев нам сказали, что если большие компании найдут нефть или золото на нашей земле, право на владение не принесет ничего хорошего. Они могут изгнать нас, если захотят, так же, как они поступили на севере с ваорани и кофан.

Я был всем сердцем на их стороне, когда они начали говорить о том, что представляет собой культура белых людей.

— Что мы можем сказать своим детям, когда им предлагают винтовки и радио? — спросил один из них. — Будто они не должны иметь того, что есть у ваших детей? Но какой ценой достаются нам эти вещи? Мы прекрасно знаем, что незнакомцы не предлагают подобных подарков, если ничего не хотят получить в обмен.

Когда он сел, встал следующий, ветхий старик, опираясь на палку. — Вскоре дарители возвращаются и просят разрешения срубить это старое дерево здесь и вот это — там. Наша молодежь хочет еще подарков, поэтому соглашается. «Что значит какое-то старое дерево?» — спрашивают они. «Мы должны быть современными, — говорят они. — Нашим детям нужны прививки. Им нужна еда, которой джунгли уже не могут им дать». Что нам отвечать им?

Все, что мы могли, — это сидеть и слушать, а затем, после того, как они закончили, сказать им, что мы услышали их боль и что наши сердца плачут.

— Плачут не только об ачуарах, — добавил я. — Еще о ваорани, кофан и шуарах — о ваших друзьях и врагах. И о моем народе, ибо я верю, что это один из самых несчастных народов на земле. Мы идем по пути, который ведет к пропасти, и увлекаем за собой всех остальных. Не только людей, но и животных, и растения. Это трагедия.

Эхуд подчеркнул, что люди по всему миру сталкиваются с подобными проблемами. Он описал положение австралийских аборигенов, коренных жителей Борнео и тибетцев. И заверил старейшин, что их слова будут услышаны.

Я предположил, что мы нуждаемся в их помощи не меньше, чем они в нашей. И что мой народ должен научиться любить священные стихии. Я говорил о сотрудничестве, описывая его как мост, по которому в обоих направлениях перемещаются помощь, знания, сострадание и энергия. Кроме того, сказал, что сейчас мои земляки мечтают только об увеличении своего благосостояния и о контроле над миром, но что по возвращении в США я сделаю все, чтобы изменить их коллективную мечту.

Потом у меня появилась другая мысль. Я посмотрел прямо на старика с длинной тростью.

— Вы говорите, что ваши молодые рубят деревья, поскольку хотят продолжать получать подарки. Что, если я найду способ доставлять им подарки или деньги, при условии, если они не будут ничего рубить?

Медленно, тяжело опираясь на палку, он снова поднялся. Его глаза встретились с моими.

— Эти леса нам не принадлежат. Они не принадлежат ни одному человеку и в то же время принадлежат всем. Да, мы используем их для постройки домов и для других целей. Но всегда с их разрешения. Мы ценим и уважаем каждое дерево. Мы знаем, что леса гораздо старше нас и что они переживут всех нас. Срубая их неуважительным образом, твои земляки могут погубить всех людей. Но леса выживут. Вы не уничтожите их. Ты точно знаешь, что вы, люди на севере, не можете жить без этих деревьев. У вас не будет воздуха, чтобы дышать, воды, чтобы пить, не будет жизни. И все-таки именно твои земляки приходят сюда, предлагая нам пачки бумажных денег, чтобы срубить это старое дерево здесь, или несколько старых деревьев вот там. Зачем? Мы не знаем. Иногда твои люди увозят деревья, сплавляя их по течению рек. Иногда вы сжигаете их и затем помещаете в огромные башни, которые касаются облаков и запускают свои длинные жала глубоко-глубоко в Мать-Землю, чтобы из нее текла черная кровь. Почему? Кто может на это ответить? Мы знаем только, что те твои люди — зло, они черные колдуны. Теперь сюда пришел ты. Хайме говорит, что ты друг. Мы верим ему. Ты говоришь, что можешь платить нашей молодежи, чтобы они не продавали деревья, которые им даже не принадлежат, вашим черным колдунам? Отлично! Значит, так ты сможешь защитить своих же людей. Эти деньги и подарки гарантируют, что у ваших детей будут воздух и вода.

Он опустился обратно на свой табурет.

В течение следующих нескольких дней мы ходили по лесу и совершали прогулки на каноэ по рекам, стараясь узнать как можно больше об ачуарах, их знаниях о растениях и животных и об их восприятии мира. Это был потрясающий опыт, однако меня огорчало, что, возможно, мы наблюдали закат традиции, которая уходит корнями в далекое прошлое. Возможность принять участие в жизни этих людей я воспринимал как великую честь, однако очень огорчало то, что скоро они познакомятся с западным материализмом, который оказал такое разрушительное воздействие на мою собственную культуру.

Затем пришло время покидать Капави. Мы принесли вещи к реке и погрузили их в огромное каноэ, длиной в пятьдесят футов. Мы направлялись к дому шамана ачуаров, расположенному во многих часах пути вверх по течению, в деревне, где почти никогда не было чужаков. Нас предупредили, что многие там никогда не видели белого человека, и что нельзя предсказать, как они на нас отреагируют.

Когда мы начали путешествие вверх по реке, с нами отправились почти тридцать местных жителей, и каноэ было загружено множеством наполненных корзин.

По пути мы высаживали пассажиров около небольших тропинок, уходящих в лес. Все они работали на стройке Хайме и время от времени возвращались домой, чтобы привезти провизию и помочь с накопившимися делами.

Я заметил, что чем дальше мы продвигались, тем более пугливыми и осторожными становились люди на берегу. Поначалу только дети разворачивались и убегали, когда они замечали Хайме, Эхуда, Рауля и меня. Затем так стали вести себя и пожилые люди. Но потом от нас уже прятались все. Когда я спросил об этом Хайме, он сказал, что те, кто никогда прежде не видел белых людей, приходили в ужас от нашей внешности.

— Одна из их легенд, — объяснил он, — рассказывает об эвиа, огромных белых людоедах, которые поедали ачуаров. Даже самые могучие воины не могли справиться с ними. Постепенно эвиа были истреблены Эцаа, богом Солнца. Но теперь люди думают, что, возможно, некоторые эвиа выжили. И это мы.

Я заметил, что мы четверо возвышались над ачуарами, чей средний рост, для мужчин, составлял примерно пять футов шесть дюймов. Я молчал, хотя меня интересовал вопрос: не являемся ли мы действительно людоедами, появление которых предсказывала легенда ачуаров, людоедами, которые не только уничтожают их леса и культуру, но и угрожают выживанию всего человечества?

Поездка была потрясающей. Мы проплывали мимо самых живописных тропических лесов, которые я когда-либо видел. Погода менялась каждые несколько минут. То лил дождь, то светило солнце, и мы видели рождение и смерть бесчисленных радуг. Мы видели многих обитателей джунглей, в основном, птиц, многие из которых были занесены в Красную книгу. В воздухе порхали бабочки. Мы чувствовали на себе взгляды из-под воды и из лесной чащи.

Мы прибыли к жилищу шамана вскоре после заката. Оно было расположено на высоком берегу реки. Традиционный овальный дом был поистине огромным. Это самый роскошный из всех индейских домов, которые мне доводилось видеть. В длину он был около сотни футов, а его тщательно уложенная тростниковая крыша в центре достигала высоты трех-четырехэтажного дома. При нашем приближении дети разбежались, бросившись в джунгли.

Сам шаман, Цуканка, был моложе, чем я ожидал: ему было, пожалуй, немного за тридцать. Однако его авторитет не подвергался сомнению. Люди расступились, когда он вышел встретить нас. Мы чувствовали его силу, его арутам, воинский дух. Перед нами был мужчина, который не боялся столкновений ни с людьми, ни со злыми духами. У него был пронизывающий взгляд. Он не говорил на испанском, однако я откуда-то знал, что трудностей в общении у нас не возникнет.

Несколько десятков людей были приглашены в его дом на вечернюю церемонию. Я решил, что они поняли, что мы все-таки не эвиа. Или, возможно, они просто пришли посмотреть, как Цуканка уничтожит огромных белых людоедов. Снаружи солнце только опускалось к горизонту, но внутри уже было темно. Мы разложили свои спальные мешки вдоль стены. Я чувствовал, как ачуары напряженно нас разглядывают, особенно дети. Некоторые подходили, чтобы потрогать нас, и тут же бросались прочь.

Шаман сидел на табурете в центре своего огромного жилища. Освещенный пламенем костра, полыхавшего перед ним, он раскачивался из стороны в сторону, как будто под порывами невидимого ветра. Внезапно все замерли. Наступила тишина. Даже дети замолчали. Это было очень странно. Не было никакого сигнала, однако все молчали и не двигались.

Цуканка подозвал нас к себе. Он указал на меня, затем на стул рядом с костром. Я сел. В свете огня я мог видеть в его руках маленький камень, похожий на тот, который дал мне Вьехо Ица. Он подышал на него и тихо запел. Затем передал камень мне. Я заговорил с ним по-английски, прося помочь превратиться в шар энергии, подобный тем, которые я видел на вершине пирамиды на Юкатане и рядом с хижиной Тампура. Я вернул камень ему. Он кивнул, как будто все понял.

Он бросил камень в небольшой сосуд и снова запел глубоким, утробным голосом. Это было наполовину рычание, наполовину мурлыканье. Мне представилась любовная встреча ягуаров. Он поднес емкость двумя руками к своему сердцу. На мгновение пение стало громче, затем замолкло. Он передал мне сосуд.

Я выпил темной жидкости. О мои зубы стукнулся камешек. Я позволил ему остаться в этом положении и прикоснулся к его гладкой поверхности языком.

Глава 16

СКВОЗЬ ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО

Я бродил снаружи. Ночь была необычайно темной, на небе не видно ни одной звезды.

Я знал, что я принял аяхуаску в небольшой концентрации. Вкус отличался от аяхуаски, которую я несколько раз пробовал у шуаров, — не такой горький и насыщенный. Я был уверен, что меня не вырвет, как происходило при больших дозах.

Рауль присоединился ко мне. — Другая, — сказал он. Мы молча стояли на границе темной массы деревьев, за которой простирались джунгли. В доме Цуканка начал петь. Затем я услышал шипение змеи. Я отпрыгнул назад, только потом поняв, что этот звук издавал Рауль. Он показал на небо.

Проследив за его пальцем, я увидел звезду. Она была очень яркой, и казалось, что кроме нее на небе нет других звезд. Она притягивала меня. Я почувствовал его руку на моем плече. Звезда пульсировала, переливаясь разными цветами — зеленым, синим, красным.

— Удивительно! — Рауль сжал мое плечо. Казалось, звезда движется в нашу сторону. Мы долго стояли и наблюдали за ней.

— Она будто бы говорит с нами, — сказал он. — Как будто у нее есть лицо. Чуть позже он спросил, напоминала ли она чем-нибудь синие шары.

Я мог ответить только, что внешне — нет. Я потерял счет времени и ничего уже не замечал, кроме звезды, которая продолжала пульсировать. Наконец, она приблизилась к нам, а затем снова ушла назад и больше не притягивала наши взгляды, став одной из миллионов других звезд, освещавших эту ночь.

Эхуд вышел из дома к нам. Мы втроем стояли под ночным небом. — Это была прекрасная песня, — сказал Эхуд. Только тут я осознал, что Цуканка замолчал. Скорее всего, шаман отдыхал. Эхуд предложил прогуляться вдоль реки. Он сказал, что Хайме заснул.

Мне захотелось вернуться в дом. Я не хотел вместе с ними идти к реке, но настоял, чтобы они шли без меня.

— Я не думаю, что кто-либо из нас нуждается в няньке. Эта аяхуаска по крепости примерно равна половине стакана чичи.

Мы рассмеялись. После того, как они ушли, я остался один на небольшой поляне около дома. Я смотрел на верхушки деревьев. На фоне звездного неба они были похожи на гигантские головы с растрепанными волосами. Возможно, подумал я, усмехнувшись, они прибыли сюда с синими шарами много веков назад. Цуканка снова запел, и казалось, что через него говорят деревья. «Мы здесь, чтобы помочь тебе, — казалось, говорили они. — Когда тебе понадобится энергия или совет, приди к нам». Я вспомнил Китиара и разговор с ним о духах деревьев. Не говорил ли он чего-либо об инопланетянах? Затем на память пришли слова Тампура о Китиаре: «Другие планеты. Духи джунглей. Китиар».

Я вспомнил об аяхуаске, однако осознавал свое присутствие в материальном мире так отчетливо, как никогда прежде. Я повернулся и вошел в дом. От огня остались только раскаленные угли. Я остановился у двери, чтобы дать возможность глазам привыкнуть. Уловил какое-то движение. В нескольких ярдах от того места, где тлел огонь, что-то медленно колебалось, как будто поднималась и опускалась чья-то рука. Я направился в ту сторону.

Цуканка все еще сидел на табурете. Хотя его лицо покрывала тень, я знал, что он улыбается. «Ляг», — казалось, беззвучно говорит он. Я подошел к соломенной циновке, лег на спину, на плотно утоптанную землю. Подумал, что чувствую, как в меня втекает энергия земли. Цуканка снова начал тихо напевать.

Пронеслось дуновение теплого ветра. Я был полностью расслаблен. Меня окутывало чувство благополучия. Шаман положил руку мне на глаза. Через его пение пришли слова: «Твои предки были шаманами, все люди на Земле происходят из шаманских культур». Я стал размышлять об этих словах. Действительно, если мы заглянем глубоко в прошлое, то обнаружим, что все происходим из шаманских культур. Не имеет значения, откуда мы родом — из Африки, Азии, Европы, Ближнего Востока, — у каждого в роду были шаманы. Это является частью нашего генетического наследия.

В голове возник вопрос. Я знал, что должен задать его, однако медлил, поскольку требовалось обратиться на английском или испанском. Затем вспомнил ночь с Китиаром и удивительное психонавигационное путешествие, которое, как я думал, совершал один, и только наутро узнал, что все это время он был со мной. Это казалось невероятным, однако его подробное описание нашего совместного путешествия не оставляло никаких сомнений.

Позднее я написал об этом в книге «Мир таков, каким вы видите его в своих мечтах» и получил много писем, подтверждающих, что другие люди, работавшие с шаманами в Тибете и Индонезии, переживали сходные совместные путешествия. Если такое возможно, то возможно все. Я чувствовал руки Цуканки на своих веках и решил спросить:

— Если мы все происходим из шаманских культур, то что с нами случилось? Почему мы отказались от своей мечты? Почему променяли блаженство на стремление к власти и обогащению?

Я почувствовал прикосновение его губ. Он пел прямо мне в ухо. Звук походил на шелест листьев на ветру. Когда он надавил на мои веки, я увидел один из синих шаров. Он парил надо мной.

Я испытал настоящее потрясение. Однако в глубине души ждал встречи и знал, что этот момент настанет. Чувства переполняли меня, и в то же время я абсолютно спокойно принимал все происходящее, хотя оно не поддавалось никакому описанию. Этот опыт был настолько не похож на все, что я переживал до этого, что мне и по сей день трудно облечь это в слова.

Я достиг уровня кристальной чистоты осознания, когда, несмотря на сильнейшие страсти, кипевшие во мне, я точно знал, что происходит и какова моя роль. Понимал, что должен войти в шар. Видел, как светится его энергетическое поле, будто бы приглашая внутрь. Чувствовал умиротворение. Знал, что меня наполняла сила, что моя энергия полностью совпадает с энергетическим полем шара. Помню, как выдохнул и погрузился в новую реальность.

Потом я тоже взлетел. Я не прилагал никаких усилий, проходя сквозь крышу дома и поднимаясь над темными кронами деревьев. Мое восприятие реальности было абсолютно ясным и отчетливым. Таким же ясным, как во время путешествия на каноэ, совершенном в тот день. Это было то самое физическое превращение, о котором я так давно мечтал. Я знал это и был абсолютно уверен, что это не сон, не галлюцинация и не плод воображения, но понимал, что никогда не смогу никому доказать то, что это действительно произошло. Я превратился в шар энергии. Удивительно, что ощущения казались абсолютно естественными. Я ярко светился, освещая лес, раскинувшийся внизу, мог различить даже движение маленького ночного грызуна, скачущего в подлеске.

Затем все на мгновение затуманилось, как при перемотке видеопленки. Я увидел, что подо мной река. На берегу была группа солдат. Я был удивлен тем, как они были вооружены: темные полированные шлемы, доспехи и щиты. В их лицах было что-то азиатское. Тут они закричали и, обнажив мечи, бросились в пещеру рядом с рекой. Я опустился ниже, чтобы лучше видеть. Вскоре они снова появились, вытаскивая из пещеры испуганных женщин и детей. На их мечах запеклась кровь. Их предводитель развернул знамя, на котором был огнедышащий дракон. Он приложил руки ко рту и крикнул:

— Сейчас вы узнаете, то такое цивилизация! Затем случилось нечто очень странное. Он посмотрел на меня. Его рот

приоткрылся. Он зашатался и упал на колени. Впрочем, он быстро пришел в себя и отправил своих людей вместе с их пленниками обратно в пещеру, бросая на меня осторожные взгляды.

Я понял, что не только превратился в своего рода НЛО, но и перенесся в другое время. Все снова затуманилось. Когда все прояснилось, я был над огромным круглым каменным зданием. У него не было крыши, поэтому я мог видеть скамьи с восторженными зрителями. В центре — поле, размером с футбольное. Несколько женщин и детей стояли посередине, сбившись в кучу. Трое мужчин отправились от них в сторону большой деревянной двери в одном конце открытого пространства. Их глаза были прикованы к двери; они сжались, готовясь к битве. Я понял, что они собирались защитить женщин и детей от какой-то страшной угрозы, скрывавшейся за дверью. Я в буквальном смысле чувствовал ужас людей на арене. И участники, и зрители были так поглощены происходящим, что меня никто не замечал. Внезапно зрители вскочили на ноги. Дверь распахнулась. Четыре льва бросились на арену и напали на троих мужчин.

— Одомашьте варваров! — в один голос закричала толпа. Я быстро поднялся, не желая смотреть на убийство, которое вскоре должно было произойти. Колизей остался далеко внизу, удаляясь, пока не превратился в маленькую точку.

Одна сцена сменялась другой с удивительной быстротой, причем все происходящее казалось абсолютно реальным. За все время моего путешествия я ни разу не усомнился в том, что не переживаю видения, а наблюдаю за настоящими людьми. Я смотрел на оживленный рынок. Показался длинный караван верблюдов и лошадей. Люди стекались на рынок, чтобы поглазеть на экзотические товары, которые были куплены или силой отобраны у представителей далеких народов.

Я снова совершил перемещение во времени и пространстве. В порту корабли выгружали людей, скованных железной цепью. Я снизился, чтобы лучше видеть. Неровный строй мужчин, женщин и детей двигался вдоль деревянной пристани. Их подгоняли мужчины в кожаных фартуках, время от времени опуская плети на их обнаженные спины. За долгие недели, проведенные в трюмах, эти отчаявшиеся, потерявшие волю к жизни пережили невообразимые мучения и унижения. Воздух наполняли стоны и запах экскрементов.

Я видел очень много боли и страданий. Каждый раз контроль над ситуацией находился в руках представителей тех культур, которые в книгах по истории характеризуются как наиболее развитые. Я завороженно наблюдал за всем, что видел, но через какое-то время устал от вида крови. В какой-то момент даже почувствовал, что меня вот-вот вырвет.

Тут я переместился в современность, и открылись иные ужасные сцены: огромные шрамы на теле Земли, где истощенные люди выкапывали драгоценные камни и минералы. Огромные фабрики, загрязняющие атмосферу. Дети, работающие на предприятиях. Женщины у конвейера, женщины, продающие свои тела на улицах гетто. Магазины размером с кафедральный собор, наполненные покупателями, которые не получают никакой радости от покупок. Трущобы переполненных городов. Семьи, живущие в канализации в картонных коробках, и семьи, живущие в роскошных особняках на морском побережье. Иногда люди, за которыми наблюдал, замечали меня и пугались, хотя я никак им не угрожал. Однако чаще всего они были слишком заняты.

Потом я летел над зелеными холмами. Светило солнце, и ветер колыхал траву. В воздухе пахло свежестью. Это место отличалось от всего, что я видел. Я поднялся над вершиной холма и увидел небольшую долину, где собрались несколько женщин, одетых в черное. Они стояли так, будто позируют для фотографии конца девятнадцатого века. Их было тринадцать.

Я приблизился, чтобы лучше видеть. У каждой женщины в руках была длинная заостренная палка, у их ног лежали груды мертвых растений и уродливых обрубков. Эта картина выглядела совершенно чуждо и неестественно среди изобилия зелени.

Одна из женщин подняла голову и показала на меня. Они все меня заметили и заулыбались, как будто ждали моего прибытия. В отличие от других людей, которых я встречал во время путешествия, они меня не боялись. Та, которая увидела меня первой, знаком пригласила приблизиться. Они встали в круг, и я медленно вплыл в середину. Запахло сладкими травами.

— Что касается твоего вопроса, — обратилась ко мне первая, — о том, почему твоя культура забыла о шаманских практиках и о бережном отношении к природе… помнишь? Конечно, помнишь. Что ж, ответ связан с проблемой доминирования. Но это слово обычно не произносится. Они используют другие слова, такие, как…

Вступили двенадцать женщин, хор пронзительных голосов: — Прогресс! — Развитие! — Цивилизация! — Высокая культура! — Уровень жизни! — Технология! — Контроль! Говорившая медленно повернулась кругом. — Видишь, богатые всегда хотели быть еще богаче, укрепить свою власть. Ты спросил, и мы здесь, чтобы объяснить. Но ты все уже видел. Или, по крайней мере, достаточно. Существует прямая связь между возникновением «развитых, цивилизованных государств» и исчезновением шаманских культур, которые придают особое значение единству с природой. Которые приветствуют блаженство.

— Блаженство! Женщины закатили глаза и начали совершать соблазнительные движения, некоторые из них коснулись своих грудей.

— Блаженство — это то, чего желаем мы все. Это естественное состояние человека, когда мы ощущаем единство со всем на свете. Но те, кто властвуют, ненавидят блаженство. Блаженство — это еще и бунт. Оно угрожает власти. Они порочат шаманов, чья сила заключена в их блаженстве. Они пытаются запретить поклонение богиням и исключить женщин из рядов священнослужителей. Женщины знают блаженство.

Властители же учат подданных, что счастье — в обладании вещами, что рай — это огромный магазин. «Все примитивное — вон! — кричат они. — Укротить природу!»

— Укротить природу, укротить природу, — насмешливо повторяют женщины. — Убить всех шаманов, уничтожить священные леса, надеть на женщин пояса верности.

Они смеются. — Чтобы получить ответ на свой вопрос, подумай о том, что люди делятся на два типа: тех, кто стремится к власти, и Меняющих облик, у которых есть вера. Первые не верят в то, что высшая сила может позаботиться о мире. Их действиями управляют страх, неверие и убежденность, что они сами должны определить свою судьбу. Они считают, что люди должны занимать разные ступени на социальной лестнице, на вершине которой должен стоять мужчина, управляющий всем. Что счастья можно достичь только через потребление. Любой, кто не соглашается с их материалистичной точкой зрения, должен быть «переубежден» или уничтожен. Что же касается Меняющих облик, то они верят в высшую силу, и что у всего происходящего есть причины, которые могут быть недоступны человеческому пониманию. В основе каждого их действия лежит доверие к судьбе. Для них ни один человек не может быть выше или ниже, чем камни, растения, животные и звезды. Они верят в силу мечты как способа общения с Создателем, а чтобы произошли изменения, мы должны работать с мечтами. Так как Создатель сам заботится о наших материальных нуждах, счастье — это ощущение взаимосвязи, блаженства. Они живут и дают жить, не пытаясь никому прививать свои ценности.

— Живи и давай жить другим. — Поклонение деньгам заменило все другие религии. Они дают власть. — Аминь! Она мягко мне улыбнулась. — Теперь ты понял. Это был хороший вопрос. Ты получил ответ и можешь вернуться в свой мир, где тебе предстоит многое сделать.

Я начал подниматься, но она подняла руку, останавливая меня. — Еще кое-что. Надеюсь, ты это тоже понял. Никогда не бойся спрашивать, каким бы нелепым ни казался твой вопрос — или ситуация.

Она помахала мне рукой. Я медленно взлетал. Тринадцать женщин наблюдали за мной. Они стояли тихо, как будто в храме. Я заметил, что на некоторых растениях в саду появились листья и цветы. До меня донесся сильный аромат жасмина.

Затем стало темно. Я почувствовал дуновение ветра около щеки, а затем что-то мягкое коснулось шеи. Протянул руку, чтобы потрогать это. Пальцы сомкнулись на бархатистой ветви. Притянув ее к себе, я вдохнул аромат жасмина.

Ночь стала чернее. Там, где была пульсирующая звезда, осталась только тьма. Слева от меня мерцал свет, я знал, что это огонь, который виднеется в щелях между досками жилища шамана. Я попытался встать, но ноги отказывались служить. Я осторожно встал на колени, вдохнул аромат жасмина и поднялся. Медленно пошел к дому.

Цуканка стоял около костра, улыбаясь. Он явно ждал моего возвращения. Несколько мужчин и женщин сидели у костра. Я подошел к нему. Он кивнул, на его обычно спокойном лице была широкая улыбка. Руками он очертил в воздухе большой круг, сквозь который указал на меня. Люди, сидевшие около него, дружно расхохотались.

Цуканка шагнул вперед и коснулся моей руки. Мы посмотрели друг другу в глаза. Затем он перевел взгляд туда, где лежал мой спальный мешок. Я поклонился ему и направился туда. Когда я забрался внутрь, то с удивлением заметил, что Эхуд уже храпел с одной стороны, а Рауль — с другой.

ЭПИЛОГ

Юреу-еу-ваю-ваю означает «люди-со-звезд». Так себя называют члены племени, живущего в глубине амазонских джунглей. Согласно древним легендам, чьи истоки утеряны как глиняные черепки исчезнувших культур, юреу-еу-ваю-ваю жили на планете, которая вращалась вокруг одной из шести звезд созвездия Плеяд. Их принцесса обладала удивительными пророческими способностями. Ей приснилось, что обитатели дальней планеты, название которой — Земля, должны погибнуть. Они сами, сказала она, «обрекут себя на гибель». Будучи сострадательными по природе, юреу-еу-ваю-ваю отправили спасательную миссию на помощь землянам. Посланцы, среди которых была сама принцесса, превратились в шары чистой энергии и отправились в межзвездное пространство.

Приблизившись к нашей планете, они выбрали место, где было много растений, животных и кислорода, — леса Амазонии. Они приняли человеческую форму и стали дожидаться времени исполнения пророчества, когда люди Земли смогут понять их послание.

Владеющие искусством блаженства юреу-еу-ваю-ваю создали удивительную культуру. Лучше всего их ценности отражает слово аба-а-баре, одно из самых часто используемых слов в их языке. У слова есть несколько значений: «я люблю тебя», «духи леса благословляют тебя», «рад тебя видеть» и «пусть добрые духи направляют тебя».

Индустриальные культуры открыли юреу-еу-ваю-ваю и их леса в двадцатом веке. В их земли хлынули шахтеры, лесорубы, скотоводы и солдаты. Эти люди, как знали юреу-еу-ваю-ваю, были теми разрушителями, приход которых был предсказан. Они не послушают их, но, возможно, за ними придут те, кто сможет услышать.

Среди пришельцев были те, которые носили черные рясы и отличались от остальных. Они выучили язык Плеяд и нашли слушателей, которым могли пересказывать свою священную книгу. Многое, рассказанное в этой книге, напоминало юреу-еу-ваю-ваю об их собственной истории, особенно история о звезде, которая объявила о пришествии великого посланника, шамана по имени Иисус Христос.

Послание Христа было отвергнуто людьми его времени. Он был унижен и убит. Как и он, юреу-еу-ваю-ваю понимали неизбежность мученичества. Они молча умирали от рук людей, одержимых вырубкой деревьев и раскапыванием земных недр. Юреу-еу-ваю-ваю пытали и убивали, как и последователей Христа. Их популяция стремительно уменьшалась. К 1997 году в живых осталось только сорок три юреу-еу-ваю-ваю.

— Мы пришли, чтобы передать послание, — говорил один из тех сорока трех, шаман по имени Ипапиара, трем сотням психотерапевтов на недавней конференции в Вашингтоне. — Это начало нового тысячелетия. Пришло время вам его услышать!

Ипапиара — означает «пресноводный дельфин», животное, которое пришло на Землю из созвездия Дельфина. Умея принимать по собственному желанию человеческую форму, дельфины являются животными силы, проводниками шаманов и учителями Меняющих облик. Когда Ипапиаре было восемнадцать, старейшина племени приказал ему поступить в школу белых людей.

— Узнай их, чтобы помочь им изменить мечты. Только таким образом мы можем спасти наши леса и всех, кого любим, включая самих этих людей. Только так сможем исполнить то, ради чего пришли сюда.

Так как в то время, согласно бразильским законам, коренные жители не имели никаких прав, Ипапиара взял португальское имя Бернардо Пейксото, выучил английский, испанский и португальский (а также восемь местных диалектов) и получил докторскую степень по антропологии и биологии.

Ипапиара женился на женщине-кечуа из перуанских Анд. Его работа привела его в Вашингтон.

— Здесь, — сказал он своей жене Дженни, — я должен передать послание моих людей.

Его пригласили в качестве консультанта к Клинтонам в Белый дом и в институт Смитсониан.

В 1993 году мне позвонила знакомая Бернардо Пейксото, которая прочитала две моих первых книги.

— Он вне себя, — сказала она, — пожалуйста, помогите. Я позвонил Бернардо. По телефону я услышал грусть в его голосе. Он сказал, что близок к отчаянию из-за ограничений, которые на него налагает институт.

— Они говорят, что в своих выступлениях я не должен говорить о духах деревьев, шаманах или разрушениях, производимых международными корпорациями.

Кроме того, он пожаловался, что Белый дом взял назад свое обещание выслушать послание юреу-еу-ваю-ваю.

— На самом деле, — сказал он, — они потеряли интерес к автохтонным культурам и к окружающей среде.

Я прилетел в Вашингтон. В аэропорту меня встретил сорокалетний мужчина с длинными прямыми черными волосами, который гордился, что, являясь коренным жителем Амазонии, носит одежду и очки доктора антропологии. С первого взгляда мы почувствовали, что между нашими душами с незапамятных времен существует мистическая связь. В честь этой связи мы стали кровными братьями во время священной церемонии юреу-еу-ваю-ваю. Как сказал Ипапиара: «Теперь Кондор и Орел могут парить вместе и учить людей, будучи единым целым».

Я помог ему озвучить его послание и посоветовал не ограничиваться только Вашингтоном, переключившись на «более восприимчивые аудитории». Иногда мы вместе путешествовали по стране, выступая с лекциями и проводя семинары, участвуя в передачах на радио и телевидении. С годами наша дружба становилась все крепче.

После моей поездки к шуарам и ачуарам я обратился к Ипапиаре за советом. Я описал ему встречи с Тампуром и Цуканкой и путешествие назад во времени в виде шара энергии. Мы прогуливались по парку за институтом Смитсониан; он остановился и пристально на меня посмотрел.

— Мои предки оказали тебе великую честь, — сказал он после того, как я закончил. — Ты путешествовал в их каноэ света. То, что ты видел, — правда. Теперь ты должен действовать.

Он указал на памятник Вашингтону. — Если существует памятник людям-со-звезд, то это он! Мы снова двинулись вперед. — Какое удивительное превращения ты пережил, брат! — сказал он, положив мне руки на плечи. — Не случайно это произошло именно у ачуаров. Почитай их. Ты должен откликнуться на их просьбу. Делай, как они сказали. Найди способ платить им и шуарам, чтобы они защищали деревья от твоих людей. Ответственность лежит на твоих плечах. От тебя зависит сохранность лесов, поглощающих углекислый газ, который вырабатывают машины твоих людей, и выделяющих кислород для будущих поколений.

Он опустил руки и позволил себе тень улыбки. — Воздух, Вода, Земля и Огонь. Будь осторожен. Найди способ воплотить мечту о гармоничном будущем. Помни слова Тампура о Четырех Священных Сестрах. Ты знаешь, что это правда: жизнь не может существовать без Четырех Священных Сестер, а они не могут выжить, если не будет лесов. Следуй словам совета старейшин. Действуй. Я буду на твоей стороне.

В последующие месяцы мы провели встречи в Андах, Амазонии, Европе и Северной Америке. Мы приглашали присоединиться к нам людей со всех континентов. Цель состояла в том, чтобы создать своего рода организацию, которая создала бы основание для нового видения, новой парадигмы, для изменения нашего мира.

Кроме представителей малочисленных народов, на встречи пришли участники семинаров и поездок, друзья и последователи Марины Беллацци, итальянской художницы, изучающей тибетский шаманизм, врачи, предприниматели, юристы, люди искусства и все, кто осознал необходимость в изменении мечты современного человечества.

Мы решили, что эта организация должна быть неформальной. В идеале она не должна быть ни коммерческой, ни некоммерческой корпорацией, так как это наложило бы на ее деятельность определенные ограничения, согласно законам разных стран. Мы пришли к единодушному мнению, что она должна стать всемирным стихийным движением, не связанным ни с какими политическими, экономическими и религиозными организациями. И направленным на служение не только будущим поколениям людей, но и всем детям Пачамамы, включая камни, реки и горы.

После того, как эти общие положения были приняты, мы приступили к определению задач, выбору названия и созданию структуры.

Мы установили три основные задачи, связанные с превращением нашего общества: способствовать экологическим изменениям в обществе, защитить леса и использовать мудрость коренных народов для поддержания равновесия в окружающей среде и в социуме.

Затем пришла очередь названия организации. Мы перебрали несколько вариантов и остановились на Dream Change Coalition (Коалиции изменения мечты).

Наконец, мы приступили к работе над структурой. Решили, что коалиция должна стать чем-то вроде философии или религии, чтобы к ней мог примкнуть любой человек. Никакого специального ритуала не требуется. Слова «Я член Коалиции изменения мечты» просто означают, что произнесший их верит в цели этой организации.

Старейшина шуаров описал наше движение как «коробку с семенами, которые подхватывает ветер, чтобы рассеять по всей земле». Шаман кечуа добавил: «Вера и мечта — вот все, что нужно, чтобы изменить что угодно». Их слова напомнили о вопросе, который часто задают на семинарах: «То есть вы предлагаете, чтобы мы здесь, в Нью-Йорке, вернулись к образу жизни наших предков?»

Сначала я говорил всего лишь о более экологичном образе жизни и о необходимости ставить блаженство выше стремления к власти. Теперь вижу и другие возможности. Дело в том, что совсем недавно я начал понимать, что мы действительно можем вернуться к принципам, на которых построены шаманские культуры. Мы можем стать Меняющими облик, приняв идею о том, что все происходящее имеет свои причины, которые могут быть недоступны пониманию; что не существует никакой иерархии; что каждый из нас неотделим от «другого»; что мечта является прямой линией связи с некой высшей силой; что счастье связано не с производством и потреблением, а просто с ощущением единства с миром и полноты бытия. Мне показалось, что это позволит сбросить оковы страха, созданные современной цивилизацией.

Я понял, как превращение всегда происходит на двух уровнях — мечте об изменении и воплощении этой мечты в реальность, — так и Коалиция изменения мечты должна быть чем-то большим, чем группой людей с общими интересами и задачами.

Мы должны были изменить структуру организации, чтобы три основные задачи могли быть реализованы. Однако эта идея, казалось, противоречила решению придерживаться некорпоративной структуры.

Однажды во сне я увидел Кнута Торсена. Мы стояли вместе у окна его комнаты в отеле, смотря на порт Юджинг Панданг. Два проа бугисов проплывали мимо друг друга, их носы поднимались на волнах, как будто в знак приветствия.

— Корпорация — это инструмент, — сказал он, — очень могущественный инструмент. Он может уничтожить нас. Или стать нашим спасением.

Следующим утром я забронировал билет на Юкатан. Огромная каменная пирамида возвышалась над джунглями, подобно вулкану, устремляясь в утреннее небо. Она казалась частью пейзажа, сестрой леса. Вьехо Ица и я сидели в тени между стеной деревьев позади и огромной пирамидой перед нами.

Пока я описывал события, случившиеся с нашей последней встречи, мои приключения с превращениями, его глаза оставались прикованными к величественному монументу, который был ему так хорошо знаком и который не подчинился ни богам, ни людям, ни времени.

Я закончил свою историю и сидел молча, ожидая его комментариев. Восходящее солнце позади пирамиды создавало чарующие узоры света и тени вдоль краев осыпающихся и неровных уступов. Время от времени луч попадал на осколок отполированного камня и на мгновение ослеплял меня.

— Что ж, ты сделал это, — сказал он в конце концов. — Ты совершил превращение на клеточном уровне.

— Да. — Это то, чего ты хотел, — усмехнулся он. — Ты очень твердо выразил свое желание, когда ты был здесь в прошлый раз. Я хорошо помню это. Мы говорили о роли Меняющего облик в выживании человечества. Ты сказал, что главной угрозой выживанию является деловой мир — мир менеджеров, политиков, рекламных агентств, телевидения и тому подобного. Короче, мир корпораций.

Я согласился, добавив, что все еще в это верю. — Когда я предложил тебе заняться изменением мира, ты был разочарован. Ты весьма определенно сказал, что тебя больше интересует физическое превращение, чем социальное. Ты хотел быть ягуаром. Но затем ты остановился на шаре энергии.

Он помолчал. — Так и было. — И ты сделал это. Ты все еще хочешь быть ягуаром? Теперь была моя очередь улыбаться. — Нет. Кресла, связки трав, копья и шара энергии было вполне достаточно. Я думаю, что пришло время вернуться к настоящей работе — спасению нашего вида и всех, кого мы увлекаем за собой. Ты обещал, что я смогу совершить и физическое превращение, и социальное. Я готов к социальному.

Он засмеялся. — Хорошая память. Что ты вынес из своего опыта с креслом?

Я часто думал об этом, поэтому не пришлось медлить с ответом. — Этот случай подтвердил, что мы действительно едины на самом глубинном уровне. Если бы всех людей учили превращениям, люди больше не стремились бы любой ценой занять как можно более высокое место в иерархии.

Он улыбнулся и кивнул, а затем снова начал рассматривать пирамиду. Я смотрел на свет и тень, которые дрожали на камнях, постоянно смешиваясь друг с другом. Чем дольше я смотрел, тем менее был способен отличить одно от другого. Там, где был свет, уже была тень. Где секунду назад была тень, теперь был свет.

— Когда с вершины смотришь вниз, — заметил он, — иногда сложно сказать, где заканчивается лес и начинается открытое пространство. Однако, когда ты здесь, это сделать очень легко.

Я задумался над этими словами, но, прежде чем успел ответить, он продолжил:

— Ты упомянул о программе спасения лесов. Можешь рассказать подробнее?

— Конечно. Мы называем ее КЗЗ — Компенсацией загрязнения земли. Идея этой программы выросла из разговоров с Тампуром и старейшинами ачуаров, когда мы поняли, что живое дерево гораздо ценнее срубленного, потому что без тропических лесов человечество не выживет. На этой встрече мы решили найти способ платить ачуарам не за срубленные деревья, а за сохраненные. Лично я рассматриваю КЗЗ как начало, как первый шаг в этом направлении.

Я объяснил Вьехо Ице суть этой программы. Дело в том, что углекислый газ — это крайне опасный газ, поскольку изменяет климат, приводя к парниковому эффекту, а при слишком высокой концентрации его в атмосфере мы просто-напросто можем задохнуться.

Мы способствуем его выработке каждый раз, когда ведем машину, садимся на автобус или покупаем одежду и еду, изготовленные на фабриках. В среднем каждый человек в мире несет ответственность за появление четырех тонн углекислого газа в год. В технологически развитых странах эта цифра намного выше. Я рассказал, как деревья поглощают углекислый газ в процессе фотосинтеза, и что все это говорит о необходимости платить людям, живущим в близком контакте с природой, за то, чтобы они защищали леса.

Мы можем подсчитать количество углекислого газа, поглощаемого одним акром тропического леса. Владелец электростанции или производитель автомобилей может заплатить КЗЗ, чтобы компенсировать загрязнение, которое вызывает его бизнес. Или это может сделать любой другой сознательный человек. Деньги отходят таким людям, как шуары, ачуары и юреу-еу-ваю-ваю, чтобы те заботились о деревьях, не поддавались искушению продать их лесозаготавливающим компаниям, нефтяникам или скотоводам. Цена очень невелика, а польза неимоверна — чистый воздух. Сама жизнь!

— Мне кажется, что это и есть настоящее превращение! — Тебе нравится? — Определенно, — сказал он. — Нет причин полагать, что корпорация обязательно должна зависеть от производства или продажи вещей, которые приносят разрушение. Продажа живых деревьев — воздуха — это очень разумная вещь.

Я заметил, что такая концепция может включать в себя защиту животных, растений, которые возможно использовать в медицинских целях, банки семян, территории, подверженные эрозии почвы, водоразделы.

— Этот список бесконечен, — сказал я, немного помолчав. — Но есть одна проблема.

— Какая? — Чтобы реализовать эту идею, необходимо все оформить юридически, что противоречит принципам, лежащим в основе Коалиции изменения мечты. В этом одна из причин того, что я здесь, — мне нужен совет.

Он расхохотался. — Мой совет! В юридическом вопросе! Совет старого крестьянина-майя? — Но ведь речь здесь идет о превращении! — Мне нужно немного подумать. Мы сидели молча около пятнадцати минут. Я развлекался, разглядывая игру света и тени на пирамиде. Солнце показалось над углом одного из уступов, близких к вершине. Затем мое внимание отвлекла большая ящерица, появившаяся будто из ниоткуда и расположившаяся в полосе света между тенью пирамиды и темной стеной деревьев. Она, не двигаясь, смотрела на нас, как будто ждала, что же мы скажем. Затем моргнула, махнула головой, ударила хвостом и убежала.

— Забавно, — сказал он. — Как же мы усложняем жизнь. Я спросил, что он имеет в виду. Проигнорировав мой вопрос, он задал свой: — Когда ты привозишь людей в Эквадор, как ты это юридически оформляешь? Кому они платят?

Я объяснил, что у меня была собственная компания, «Прайдвен», названная в честь кельтского корабля мудрости. Компания, занимающаяся образованием, изменением мечты.

— Коммерческая компания? — Юридически — да, потому что это все упрощает. Мы не собираем

пожертвования. Мы продаем услуги — поездки и семинары — и некоторые продукты, такие как ладан и ожерелья шуаров. Для некоммерческих организаций это проблематично. Но в действительности мы не получаем никакой прибыли. Все «доходы» инвестируются в другую компанию, некоммерческую, под называнием Коалиция изменения мечты. Эти деньги идут на поддержку изменений в сознании людей и их образе жизни, а также на защиту окружающей среды.

— По-моему, это хорошая схема. Почему же не использовать «Прайдвен» для продажи растущих деревьев и чистого воздуха?

— Потому что Коалиция изменения мечты не должна быть частью какой-либо страны или подчиняться ее законам.

Он задумался. — Я не вижу проблемы, — признался он. — Коалиция изменения мечты и не должна ею становиться. «Прайдвен» — уже официально зарегистрированная компания. Она может получать деньги, которые затем будут переводиться в Коалицию изменения мечты. В идеале эту модель можно будет использовать по всему миру, как коробку с семенами, о которой говорил старейшина шуаров! Твой друг Марина может основать компанию в Италии. Кто-то еще — в Индонезии. Или Египте. Вы все официально зарегистрированы в своих государствах, платите налоги, и при этом вас объединяет общая мечта.

— Это гениально, — сказал я, заражаясь его энтузиазмом, — люди собирают деньги, чтобы платить аборигенам за неприкосновенность их лесов, продают предметы искусства, созданные руками аборигенов, лекарственные травы и так далее… и вся жизнь этих людей заключается в превращении себя и всего человечества.

Некоторые организации могут быть некоммерческими, другие — коммерческими, а Коалиция изменения мечты будет своего рода путеводной звездой, указывающей верное направление.

— Шаром энергии. — Шаром энергии. Я умолк. Упоминание о шарах снова вернуло меня в ту ночь в тропическом лесу Амазонии. Я как будто снова оказался там, превращаясь в синий шар, взлетая, наблюдая за освещенным лесом подо мной, отрядом солдат, нападающих на маленькое племя, спрятавшееся в пещере.

Но на этот раз я видел лица Кнута и Ямина, Таюпа, Були, стариков шуаров, которые спасли мою жизнь, когда я служил в «Корпусе Мира», Марию Куишпе, Китиара и Таю. Они все предстали передо мной, сливаясь воедино, разделяясь и снова сливаясь, потом их лица соединились в один ослепительный энергетический шар.

В тот момент солнце поднялось над вершиной пирамиды. На мгновение вокруг фигуры ягуара на ее вершине появилось сияние. Затем вниз хлынули потоки света, ослепляя меня и заставляя зажмуриться. Когда я открыл глаза, Вьехо Ица был уже на ногах. Раскинув руки, спиной ко мне, он стоял лицом к пирамиде. Через его распростертые руки я видел солнце, пирамиду и ягуара, и каждая клеточка моего тела впитывала в себя их тепло, энергию и силу.

БИБЛИОГРАФИЯ

Colby, C. with C. Dennett. Thy Will Be Done; The Conquest of the Amazon: Nelson Rockefeller and Evangelism in the Age of Oil. New York: HarperCollins, 1995.

Conway, D. J. By Oak, Ash, and Thorn: Modern Celtic Shamanism. St. Paul: Llewellyn, 1995. Cowan, J. Mysteries of the Dream-Time: The Spiritual Life of Australian Ab origines.

Bridgeport, England: Prism Press, 1989.

Descola, P. The Spears of Twilight: Life and Death in the Amazon Jungle. New York:

New Press, 1996.

Drury, N. The Shaman and the Magician: Journeys Between the Worlds. Lon don: Arkana, 1982.

Eliade, M. Shamanism: Archaic Techniques of Ecstasy. London: Arkana, 1989.

Eisler, R. The Chalice and the Blade: Our History, Our Future. New York: Harper-

Collins, 1988.

Harner, M. The Way of the Shaman. San Francisco: HarperSanFrancisco, 1990. Harrison, R. Signs, Songs, and Memory in the Andes: Translating Quechua Language and Culture. Austin: University of Texas Press, 1989.
Jamal, M (ed.). Shape Shifters: Shaman Women in Contemporary Society. London: Arkana, 1987.

Kalweit, H. Dreamtime and Inner Space: The World of the Shaman. Boston: Shambhala, 1988.

Kane, J. Savages. New York: Alfred A. Knopf, 1995.

King, S. K. Urban Shaman. New York: Fireside, 1990.

Krippner S. Healing States: A Journey into the World of Spiritual Healing and Shamanism. New York: Simon and Schuster, 1987.

Lamb, B. F. Wizard of the Upper Amazon. Berkeley: North Atlantic Books, 1974. Lovelock, J. Gaia: A New Look at Life on Earth. Oxford: Oxford University Press, 1987. Mander, J. In the Absence of the Sacred: The Failure of Technology and the Survival of the Indian Nations. San Francisco: Sierra Club Books, 1992.

Markale, J. Merlin: Priest of Nature. Rochester, Vt.: Inner Traditions, 1995. Mclntyre, L. The Incredible Incas and Their Timeless Land. Washington, D.C.: National

Geographic Society, 1975.

McKenna, T. The Archaic Revival: Speculations on Psychedelic Mushrooms, the Amazon,

Virtual Reality, UFOs, Evolution, Shamanism, the Rebirth of the Goddess, and the End of History. San Francisco: HarperSanFrancisco, 1992.

Mitchell, E. The Way of the Explorer: An Apollo Astronaut’s Journey Through the Material and Mystical Worlds. New York: Putnam Publishing Group, 1996.

Perkins, J. Psychonavigation: Techniques for Travel Beyond Time. Rochester, Vt: Destiny Books, 1990.

––—–. The Stress-Free Habit: Powerful Techniques for Health and Longevity from the Andes, Yucatan, and Far East. Rochester, Vt: Healing Arts Press, 1989.

––—–. The World Is As You Dream It: Shamanic Teachings from the Amazon and Andes. Rochester, Vt.: Destiny Books, 1994.

Popescu, P. Amazing Beaming. New York: Viking Press, 1991.

Quinn, D. Providence: The Story of a Fifty-Year Vision Quest. New York: Bantam, 1996. Rechtschaffen, S. Time Shifting. New York: Bantam, Doubleday, Dell, 1996. Rodriquez,

G. La Faz Occulta de la Medicina Andina. Quito, Ecuador: Nucleo de America Ecuatorial, 1992.

Schultes, R. E. and Raffauf, R. E. Vine of the Soul: Medicine Men, Their Plants and Rituals in the Colombian Amazonia. Oracle, Ariz.: Synergetic Press, 1992.

Stevens, J. and Stevens, L. Secrets of Shamanism: Tapping the Spirit Power Within

You. New York: Avon, 1988.

Tatzo, A. and Rodriguez G. Vision Cosmica de los Andes. Quito, Ecuador: Talleres Graficos Abya-Yala, 1996.

Tidwell, M. Amazon Stranger: A Rainforest Chief Battles Big Oil. New York: Lyons 8c Burford, 1996.

Van Hagen, V. The Ancient Sun Kingdoms of the Americas. London: Thames and Hudson, 1962.

Villoldo, A. Dance of the Four Winds: Secrets of the Inca Medicine Wheel. Rochester,

Vt.: Inner Traditions, 1996.

Walsh, R. The Spirit of Shamanism. New York: Tarcher/Putnam, 1991.

Wesselman, H. Spiritwalker: Messages from the Future. Bantam, Doubleday, Dell, 1996. Wolf, F. A. The Eagle’s Quest: A Physicist’s Search for Truth in the Heart of the Shamanic World. New York: Summit Books, 1991.

БЛАГОДАРНОСТИ

Все события, описанные в этой книге, произошли в действительности. Имена и некоторые другие детали, касающиеся людей, мест и хронологии, в некоторых случаях изменены. Это сделано, чтобы защитить анонимность, или если сами люди просили об этом.

Я обязан многим людям. Без них эта книга никогда не была бы написана. Я хочу отдельно поблагодарить шаманов и Меняющих облик со всего мира. Они были моими учителями и вдохновляли меня и стольких других людей. Нет никакой возможности перечислить всех, но я хочу выделить тех, чьи уроки были особенно полезными для понимания сути этой книги (и чьи настоящие имена не встречаются в тексте): Марию Аркос, Хуана Аркос, Чарапу, Чамби, Даниэля Гуачапа, Атуна Юанк, Хосе Хоакуин, Пинеду, Роберто Поза, Марию Хуан Ямверла, Мануэля Ямверла, Эстебана Тамайо, Хорхе Тамайо и Хосе Тамайо, Рафаэля Таиша, Альберто Тацо, Амалию Твицу, Такупи, Тантуама и Абу Ксеркса. Я благодарен всем учителям, которые упомянуты в тексте. Как можем мы в достаточной мере отблагодарить вас, если именно вам наши дети обязаны будущим?

Жена и дочь были всегда рядом и разделили со мной столько боли и блаженства. Спасибо вам, Винифред и Джессика.

Моя бабушка, Нана, много лет назад наставила меня на этот путь — путь внутренних путешествий и путешествий в другие страны. Ее дух поддерживал меня.

И ты, папа, чья смелость для меня как путеводный свет. Ты, который поднялся над своей болью, наблюдая за тем, как мама проходит через столь болезненное превращение — уход из жизни, и в результате сам пережил волшебную трансформацию. Проработав всю жизнь учителем, за последний год ты превратился в настоящего шамана, по крайней мере, для меня. Спасибо.

Кван Санг и Чу Янг Ли научили меня, что разум обладает властью над материей. Спасибо за их жизненный путь, который будет вдохновлять многие поколения людей.

Я благодарен коллегам во Внутренних Традициях — благодарен более, чем могу это выразить. Ваше решение совершать превращение при помощи слов очень вдохновило меня. Я лично благодарю Эхуда Сперлинга, с которым мы вместе пережили многие приключения, описанные в этой книге, и который был издателем четырех моих книг. Если бы не Эхуд, не было бы Коалиции изменения мечты.

Я хочу также сказать отдельное спасибо Сюзан Дэвидсон. Не так часто случается работать с редактором, чья жизнь является иллюстрацией к теме его книги. Сюзан сама — настоящий шаман, обучает людей изменять себя через силу танца и слова.

О КОАЛИЦИИ ИЗМЕНЕНИЯ МЕЧТЫ

Коалиция изменения мечты — стихийное движение, которое было вдохновлено шаманами. Создание движения — настоящее социальное превращение, описанное на страницах этой книги. Коалиция изменения мечты объединяет людей из многих стран по всему миру. Она ставит перед собой три основные задачи.

1. Способствовать осознанию экологических проблем.

2. Защитить леса.

3. Использовать мудрость коренных народов для поддержания равновесия окружающей среды и гармонии в обществе.

Коалиция изменения мечты служит примером для корпораций и других объединений. В частности, она предлагает новые виды коммерческой деятельности, которые не наносят вреда природе. Ее программы включают в себя семинары, распространение обучающих материалов, поездки к южноамериканским шаманам и участие в их ритуалах, продажу предметов, изготовленных аборигенными народами, и другие виды деятельности, которые еще не пришли нам в голову на тот момент, когда печаталась эта книга.

Чтобы узнать больше о Коалиции изменения мечты, или чтобы связаться с Джоном Перкинсом, пожалуйста, обращайтесь по следующему адресу.

Dream Change Coalition

P. O. Box 705

Whately, MA 01093 USA (413) 6650101 [Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]